Список запретных дел - Коэти Зан Страница 20
Список запретных дел - Коэти Зан читать онлайн бесплатно
Посреди комнаты стояла огромная дыба; как я узнала позже, точная копия средневекового орудия пыток. Выглядела она новенькой, будто предмет декора, поставленный шутки ради. Но это отнюдь не было шуткой. Наверху нас вели прямиком на дыбу.
В хорошие дни Джек всего лишь изгалялся над твоим телом. Можно было закусить губу, кричать во все горло или как-то иначе переносить боль и унижение.
В плохие дни он заводил беседу.
Было в его голосе, в манере менять интонации нечто такое, что заставляло поверить, будто он действительно сопереживает твоей тяжелой участи и ему не по душе творить все эти мерзости, но выбора у него нет. Ему, видите ли, приходится продолжать свое дело ради науки и исследований, а иногда ради нас же самих, чтобы мы могли достичь некоего озарения за пределами физической оболочки.
Может, тогда я была недостаточно умной и начитанной, чтобы вникнуть в его речи, но сейчас я понимаю кое-что из того, на что он ссылался во время своих нескончаемых размышлений вслух: Ницше, Фуко, Жорж Батай. Он многое говорил про свободу, а я плакала при упоминании этого слова, даже в те дни, когда клялась себе не проронить ни слезинки. Я сильнее этого, убеждала я себя, хотя обычно и не была такой уж сильной. Однако в конце концов, думаю, добилась этого.
Со временем я поняла, что им руководят не внезапные порывы. Пытки вызывали у Джека эстетическое наслаждение. Он с трепетом наблюдал, что они делают с нами и какие реакции вызывают. Пока мы извивались на дыбе, он изучал, да, именно, изучал, сколько мы сможем сдерживать слезы. Ему было интересно, почему нам так не хочется плакать в его присутствии. Он даже расспрашивал нас про это. Экспериментировал. Но мы боялись сказать ему правду хоть о чем-нибудь.
Джек знал, как нас пугала и обезоруживала внезапная смена обстановки. Он наслаждался нашим страхом. Неожиданно меняя роли, он умел в мгновение ока превращаться из исповедника в маньяка. Иногда он смеялся, очень громко и радостно, когда видел страх в наших глазах.
Очень сложно было скрыть от него что-либо. Он быстро сообразил, как сильно я переживаю из-за Дженнифер, тем более не зная, что творится в ее голове, пока она сидит в том ящике. Я хотела спросить его, как она, но боялась раскрыть, насколько она мне дорога, поэтому многие месяцы я вовсе ничего не говорила. Но, конечно же, он все и так знал. Знал, насколько мы близки, что мы не просто однокурсницы, поехавшие вместе на такси. Возможно, он заставил Дженнифер раскрыть ему какие-то подробности, а может, она звала меня, крича на дыбе. Видимо, это навсегда останется тайной.
Он знал достаточно, чтобы использовать Дженнифер против меня. Иногда он спрашивал, будто хотел дать мне достойный выбор, смогу ли я вынести еще немного боли — более глубокий порез, — если это поможет ей. И я соглашалась. Терпела сколько могла, крепко зажмуриваясь каждый раз, когда лезвие приближалась к моей едва зажившей коже. Когда я все же начинала умолять о пощаде, он с разочарованием смотрел на меня, будто в этот момент я признавала, что недостаточно люблю Дженнифер и не способна защитить ее от того, что он, к сожалению, теперь обязан с ней сделать.
Я возненавидела себя за слабость. Ненавидела свое тело за то, что оно не способно справиться с болью, презирала себя за то, что умоляла и унижалась перед этим чудовищем. По ночам я мечтала размозжить ему голову, восстать с ужасным воплем, словно баньши.
Но затем наступало неизбежное. Несколько дней он морил меня голодом, а потом приносил понемногу еды, кормя с рук. Я, как животное, облизывала его пальцы с жадностью, благодарностью, мольбой. Жалкое существо.
В итоге в Портленд я полетела в одиночку. Это было мое второе путешествие после долгого перерыва. Трейси вновь утратила веру в наше предприятие, а может, просто струсила и отказалась под предлогом, что ей нужно работать. Тем же вечером она вернулась в Нортхэмптон. Возможно, к концу дня лишь я смогла набраться мужества, чтобы вернуться к воспоминаниям. Новые идеи так обнадеживали, что, хоть я и не приблизилась к цели ни на шаг, моя решимость с каждым днем возрастала.
Вся эта затея придавала некий смысл моей жизни: мне казалось, что впервые за десять лет я помогаю Дженнифер. Я была уверена, что если найду ее тело и предам земле в причудливой церквушке в Огайо, где похоронены ее родственники, то все произошедшее с нами перестанет казаться столь ужасающим. Молодые умирают постоянно. Я даже могла смириться с ее смертью, но не с тем, как именно она потеряла ее. Только найдя Дженнифер, я оставлю тот мрачный подвал в прошлом.
В Портленде я остановилась в том же отеле. В прошлый раз меня впечатлила их система безопасности, опять же они любезно согласились предоставить номер на верхнем этаже. Консьерж запомнил меня, не забыл даже то, что на время моего пребывания нужно отменить уборку в номере. Мне совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь стучался в дверь, заходил в комнату, прикасался к вещам.
На следующее утро я отправилась в университет. Информация в Интернете давала примерное представление о том, где найти интересующих меня людей.
Бывшую ассистентку Дербера звали Адель Хинтон. Не сомневаюсь, что Кристин прекрасно помнила ее имя, но никогда бы не призналась в этом.
Обе они специализировались в психологии, хотя Адель училась на втором курсе, когда Кристин должна была бы перейти на последний. Таким образом, на момент поступления Адель Кристин уже несколько лет сидела в подвале. Адель пошла в аспирантуру и пробыла научным ассистентом Джека Дербера два года, вплоть до того, как ФБР арестовало его посреди лекции, на глазах трех сотен студентов. Конечно же, это событие всех шокировало, и руководству университета пришлось попотеть, чтобы утихомирить скандал в прессе и студенческом городке. Для престижа учебного заведения все произошедшее стало катастрофой.
Прокуроры на судебных заседаниях удивлялись: Адель не только продолжила свою научно-исследовательскую работу, в то время как прочие аспирантки немедленно перевелись в другие учебные заведения, но и редко пропускала занятия, пока шел процесс.
Несколькими годами позже она сменила Джека Дербера на профессорском посту, который после него пустовал. Тогда я посчитала это слегка странным, но у меня и без того хватало забот, чтобы долго размышлять об этом. Теперь мне стало любопытно, как этой женщине удавалось оставаться равнодушной к столь ужасающим событиям. Судя по разговорам адвокатов, узнав обо всем, она совершенно не испугалась, будто не придавала значения тому, что ходила по самому краю пропасти, работая с Джеком бок о бок над его исследованиями и допоздна засиживаясь с ним в лаборатории.
Даже сейчас кажется, что ее карьера строилась на тех же извращенных идеях, которые она переняла от Джека Дербера. Зайдя на университетский сайт, я обнаружила, что Адель специализируется на психопатологии. Она изучала людей с отклонениями от норм поведения, обладающих атипичным умственным развитием. Говоря иначе, ее интересовали люди, совершавшие ужасные вещи с другими людьми.
Направляясь к кафедре психологии, я заметила, как она покидает соседнее здание и идет через двор с небольшой стопкой книг. Я узнала Адель по страничке с ее биографией, хотя вживую она была намного симпатичнее. Настоящая красавица — высокая, с длинными каштановыми волосами, струящимися по спине. Она скорее походила на студентку, а не на профессора. Держалась Адель с необычайной уверенностью. Гордо задрав подбородок, она шла быстрым шагом, и мне даже пришлось бежать за ней.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments