Левиафан - Борис Акунин Страница 20

— Я понимаю, что сумма баснословновелика, но все же могли бы вы хотя бы приблизительно предположить, сколько вней нулей? — отчетливо, словно обращаясь к тупому ученику, произнесламадам Клебер, лишний раз продемонстрировав, что жена банкира всегда таковойостается.

Кларисса же с удовольствием послушала бы ещепро волшебные свойства драгоценных камней, разговора о деньгах она предпочла быизбежать. Кроме всего прочего, это еще и вульгарно.

— Итак, давайте прикинем. —Свитчайлд вынул из кармана карандаш и приготовился писать на бумажнойсалфетке. — Раньше самым дорогим камнем считался алмаз, но после открытияюжноафриканских копей он заметно упал в цене. Крупные сапфиры встречаются чаще,чем другие драгоценные камни, и потому в среднем вчетверо дешевле бриллиантов,но это не относится к желтым и звездчатым сапфирам, а именно они составляли всобрании Багдассара большинство. Чистые сверхбольшие рубины и изумруды крайнередки и ценятся выше бриллиантов такого же веса… Хорошо, для простотыпредставим, что все 512 камней — бриллианты, причем одинаковой стоимости. Вескаждого, как я уже сказал, 80 каратов. По формуле Тавернье, которой пользуютсяювелиры всего мира, стоимость одного камня вычисляется так: берется рыночнаяцена однокаратного алмаза и умножается на квадрат количества каратов,содержащихся в данном камне. Получается… Однокаратный бриллиант стоит наАнтверпенской бирже фунтов пятнадцать. Квадрат восьмидесяти — это шесть тысяччетыреста. Умножить на пятнадцать… М-м… Девяносто шесть тысяч фунтов стерлингов— вот цена среднего камня из брахмапурского ларца… Умножить на пятьсотдвенадцать… Около пятидесяти миллионов фунтов стерлингов. А на самом деле ещебольше, потому что, как я вам уже объяснил, цветные камни такого большогоразмера ценятся дороже бриллиантов, — торжественно подытожил Свитчайлд.

— Пятьдесят миллионов фунтов? Такмного? — осипшим голосом спросил Ренье. — Но ведь это полторамиллиарда франков!

У Клариссы перехватило дыхание, она уже непомнила о романтических свойствах камней, потрясенная астрономической суммой.

— Пятьдесят миллионов! Да это половина годовогобюджета всей Британской империи! — ахнула она.

— Это три Суэцких канала! —пробормотал рыжий Милфорд-Стоукс. — Даже больше!

А комиссар тоже придвинул салфетку и углубилсяв какие-то расчеты.

— Это мое жалованье за триста тысячлет, — растерянно сообщил он. — Вы не загнули, профессор? Чтобы укакого-то туземного царька водились такие сокровища?

Свитчайлд ответил гордо, словно все богатстваИндии принадлежали лично ему:

— Это еще что! Драгоценностихайдарабадского низама оценивают в триста миллионов, да только их в одноммаленьком ларце не уместишь. По компактности сокровище Багдассара,действительно, не имело себе равных.

Фандорин осторожно тронул индолога за рукав:

— Все же, я п-полагаю, эта сумма носитнесколько абстрактный характер. Вряд ли кому-нибудь удалось бы сразу продатьтакое количество г-гигантских драгоценных камней? Это сбило бы цену на рынке.

— Напрасно вы так думаете, мсьедипломат, — живо ответил ученый. — Престиж «брахмапурского стандарта»столь высок, что от покупателей отбоя бы не было. Уверен, что по меньшей мереполовина камней даже не покинула бы Индии — их раскупили бы туземные князья, ив первую очередь все тот же низам. А из-за остальных камней передрались быбанкирские дома Европы и Америки, да и европейские монархи не упустили быслучая украсить свои сокровищницы брахмапурскими шедеврами. О-о, при желанииБагдассар мог распродать содержимое своего ларца в считанные недели.

— Вы все время говорите об этом человекев п-прошедшем времени, — заметил Фандорин. — Он умер? Что же тогдастало с ларцом?

— Этого, увы, никто не знает. КонецБагдассара трагичен. Во время сипайского мятежа раджа имел неосторожностьвступить в тайные сношения с бунтовщиками, и вице-король объявил Брахмапурвраждебной территорией. Злые языки поговаривали, что Британия просто решилаприбрать к рукам сокровища Багдассара, но это, конечно, неправда — мы,англичане, такими методами не действуем.

— О да, — с нехорошей улыбочкойкивнул Ренье, переглянувшись с комиссаром.

Кларисса осторожно посмотрела на Фандорина —неужели и он заражен бациллой англофобии, но русский дипломат сидел ссовершенно невозмутимым выражением лица.

— Во дворец Багдассара был отправлендрагунский эскадрон. Раджа пытался спастись бегством в Афганистан, но кавалериядогнала его у переправы через Ганг. Подвергаться аресту Багдассар счел нижесвоего достоинства и принял яд. Ларца при нем не оказалось, только узелок свложенной в него запиской на английском. Записка была адресована британскимвластям. В ней раджа клялся в своей невиновности и просил переслать узелок егоединственному сыну. Мальчик учился в частном пансионе где-то в Европе. Уиндийских вельмож новой формации это в порядке вещей. Надо сказать, чтоБагдассар вообще был не чужд веяний цивилизации, не раз бывал в Лондоне иПариже. Он даже женился на француженке.

— Ах, как это необычно! —воскликнула Кларисса. — Быть женой индийского раджи! Что же с ней стало?

— Черт с ней, с женой, лучше расскажитепро узелок, — нетерпеливо сказал комиссар. — Что в нем было?

— Ровным счетом ничегоинтересного, — сожалеюще пожал плечами профессор. — Томик Корана.Ларец же исчез бесследно, хотя искали его повсюду.

— И это был самый обычный Коран? —спросил Фандорин.

— Самый что ни на есть заурядный,отпечатанный в Бомбейской типографии, с собственноручными благочестивымирассуждениями покойного на полях. Командир эскадрона счел возможным отправитьКоран по назначению, себе же на память об этой экспедиции взял только платок, вкоторый была завернута книга. Впоследствии платок был куплен лордом Литтлби ивошел в его коллекцию индийской росписи по шелку.

Комиссар уточнил:

— Это и есть тот платок, в который убийцазавернул Шиву?

— Тот самый. Он и в самом деле необычен.Из тончайшего, невесомого шелка. Рисунок довольно тривиален — изображениерайской птицы, сладкопевной Калавинки, но есть две уникальные особенности,которых я не встречал ни на одном другом индийском платке. Во-первых, уКалавинки вместо глаза дырочка, края которой ювелирно обшиты парчовой нитью. Аво-вторых, интересна форма платка — не прямоугольная, а конусообразная. Этакийнеправильный треугольник: две стороны неровные, одна совершенно прямая.

— Платок имеет б-большую ценность? —спросил Фандорин.