За личное мужество - Андрей Воронин Страница 20

Говорят, что сны — это не столько квинтэссенция прошлого, сколько прообраз будущего. Борис Рублев снам не верил. Считал сонники и всякие гадания женскими штучками, но знал, что спускаться с лестницы или падать во сне — не к добру. Перед первым своим серьезным ранением ему приснилось, что он кубарем скатился с лестницы. Со временем он приучил себя не реагировать на дурные предчувствия и сны. Борис где-то читал, что неприятности, как магнит, притягиваются нашими страхами. Если отразилось в тебе, как в зеркале, дурное предчувствие, значит, жди беды. И Комбат решил не думать о дурном. А если что и снилось нехорошего, старался сразу выбросить это из головы, забыть.

Еще со времен своей боевой молодости Комбат спал очень чутко, мгновенно отзывался на любой шум или движение. Удивительным образом он при этом отсекал даже громкие, но не имеющие для него значения звуки. Когда щелкнул входной замок, Комбат тут же открыл глаза, проверил пистолет, глянул на часы, но не стал выскакивать из постели. Было четыре часа утра.

Комбат понял, что это пришел Титовец, по запаху одеколона, флакон которого стоял у него в ванной комнате и которым Титовец перед выходом, надо полагать, щедро себя окропил. Василий был не то пьян, не то зол. Он шумно засопел и отфутболил кроссовки.

Титовец пошел на кухню и заварил себе кофе. Комбату не так давно привезли настоящий колумбийский кофе, и его аромат нельзя было ни с чем спутать.

Как хороший командир, Борис Рублев не просто знал, он чувствовал всех своих ребят. Василий Титовец, хотя прошло столько лет, был для него ясен и понятен. Он не стал рассказывать Рублеву, хотя, понятно, доверял ему, о причине своего приезда в Москву, и о том, какие дела собирался здесь делать, с кем встречаться, он тоже не говорил. Комбат ни о чем его не расспрашивал. Он был уверен, что, если Титовцу потребуется помощь, он попросит и, когда придет время, обязательно обо всем расскажет.

У него явно что-то не ладилось, во всяком случае, шло не по плану. Титовец был из тех людей, которым после кофе всегда хочется спать. Поэтому Комбат не удивился, когда через каких-то полчаса диалоги героев боевика, включенного Титовцом, начал заглушать его богатырский храп. Очевидно, он прилег на кухонном диванчике и заснул. Комбат не стал заглядывать на кухню и тоже задремал.

Рублева разбудил звонок мобильного. Кто-то звонил Титовцу. Тот отозвался бодро и даже радостно. Очевидно, это и был тот долгожданный звонок, ради которого он прилетел в Москву.

— Я понял. Казанский вокзал. Номер ячейки и код я запомнил, — отрапортовал Титовец и заметил: — Но рано же еще… Понял. Круглосуточно — значит, круглосуточно. Деньги только не забудьте. Мне нужна вся сумма.

Он зашел в ванную, умылся, еще раз надушился одеколоном и поспешил на улицу. Комбат вышел тут же за ним. Он хотел оказаться на Казанском вокзале раньше Титовца. У Комбата было нехорошее предчувствие. Когда он уже подходил к вокзалу, отозвался мобильный. Звонил полковник Бахрушин. Комбат понимал, что звонить в такую рань полковник просто так не станет.

— Комбат, мне здесь один ретивый служака подкинул информацию. Только сразу предупреждаю, это может быть просто наживка, на которую способен клюнуть мой агент. Так что действуй более чем осторожно, с оглядкой, как говорится.

— В чем суть? — переспросил Комбат.

— Нас должна заинтересовать ячейка в камере хранения на Казанском вокзале. Номер ячейки — четырнадцать. Как сообщил мне мой информатор, она каким-то образом связана с господином Малиновским, который занимает не последнее место в этом их «Легионе». Код, конечно же, неизвестен. Но, думаю, стоит положить глаз на того, кто появится у этой ячейки, — закончил полковник.

То, что Титовец тоже отправился на Казанский вокзал, да еще в камеру хранения, не могло быть простым совпадением.

Комбату удалось удобно устроиться у пустой ячейки, повернувшись спиной к четырнадцатой.

Через некоторое время появился Титовец. Он был так сосредоточен, что не обратил на Комбата никакого внимания. Невдалеке у ячейки возились с сумками две девушки. Они тут же обратились к Василию с просьбой помочь. Тот помог им справиться с кодовым замком и вынул из их ячейки тяжеленный чемодан на колесиках.

Затем Титовец направился к четырнадцатой ячейке, набрал код, открыл ее и вынул оттуда серебристый дипломат. Получалось, что именно Титовцу кто-то поручил забрать то, что находилось в четырнадцатой ячейке, номер которой сообщил полковнику Бахрушину его информатор. А значит, или сам информатор, или его доверенное лицо могли находиться где-то рядом.

И кроме человека, который возьмет груз из четырнадцатой ячейки, его, несомненно, интересовал агент Бахрушина, которого тот должен был послать следить за четырнадцатой ячейкой. Поэтому Комбат старался вести себя как можно естественнее. Он положил в ячейку, с замком которой он возился, блокнот, закодировал и запер дверцу.

Комбат сомневался, что Титовец каким-то образом связан с тайной организацией для богатых. Скорее всего, его использовали лишь в качестве курьера. Но в таком случае ему может угрожать опасность.

Василий Титовец взял дипломат и направился к выходу. Он осмотрелся и, зайдя за угол, сел на лавку, ожидая встречи с кем-то или звонка. Комбат все время старался двигаться не за ним, а в противоположную сторону и следил за Василием лишь боковым зрением.