Татуировка наложницы - Лора Джо Роулэнд Страница 20

Текст был написан неумелой рукой с массой исправленных ошибок. Как и большинство женщин, госпожа Харумэ была практически неграмотна. «Может, это и к лучшему», — подумал Сано, вспомнив, как великолепное образование Рэйко взрастило в ней дух противоречия. Однако, просматривая дневник, Сано открыл для себя природный дар Харумэ к описательной прозе:

«Я вошла в Большие Внутренние Покои. Стражники провели меня коридорами, как пленницу в камеру. Сотни женщин с пренебрежением смотрели на меня, замолкая, когда я проходила мимо, — с жадностью животных в клетках, пытающихся понять, не означает ли появление новенькой того, что им будут давать меньше пищи. Но я высоко держала голову. Может, я и бедна, но зато красивей любой из тех, что вижу. Однажды — очень скоро — я стану любимой наложницей сёгуна. И никто больше не посмеет пренебрегать мною».

В дневнике не было ни одной даты, но эта первая запись, видимо, была сделана сразу после Нового года, восемь месяцев назад, когда Харумэ приехала в замок Эдо. Сано бегло просмотрел пассажи, в которых описывались будни Больших Внутренних Покоев, неприятности и развлечения Харумэ и ее все более частые визиты в спальню сёгуна.

«Здесь так много народу, что приходится есть и мыться посменно. Всегда кто-то стоит на моем пути, толкается, туалет постоянно занят, когда мне туда надо, одни лезут в мои дела, от других неприятно пахнет. Вода в ванне вечно грязная, когда наступает моя очередь, шум не стихает даже ночью, потому что кто-нибудь обязательно болтает, храпит, кашляет или плачет. Но хотя мне очень хочется побыть одной, я умираю от одиночества. Остальные считают меня посторонней, мне они тоже не нравятся. И абсолютно нечего делать. Каждый день похож на предыдущий, и мы довольно редко выходим наружу.

* * *

Вчера было очень жарко, и гром рокотал, как злые драконы. Мы ездили на пикник в горы. На мне было зеленое кимоно с узором из листьев ивы. Мы пили саке и очень веселились, пока внезапно не пошел дождь! Мы, визжа, разбежались по паланкинам, а слуги бросились паковать еду. Как здорово было видеть этих напыщенных старших наложниц, намокших и кудахчущих как курицы — особенно после того, как они передразнивали мои деревенские манеры.

* * *

Прошлой ночью я опять развлекала его превосходительство. Я была в красном атласном кимоно с иероглифами, означающими счастье, чтобы помочь мне зачать ему сына и быть богатой и счастливой до конца дней, как госпожа Кэйсо-ин».

* * *

Как Сано и предполагал, дневник Харумэ был похож на те, что вели дамы императорского двора в прошлые века, и отображал скорее бытовые мелочи, чем важные исторические события. Даже о последнем, значительном эпизоде Харумэ упомянула лишь вскользь: наивные молодые девушки и те понимали, что любое неосторожное замечание в адрес сёгуна может повлечь суровое наказание, вплоть до изгнания и смерти. Возможно, Харумэ боялась, что дневник прочтут ее товарки и станут мстить за нелестное описание. Госпожа Ишитэру и лейтенант Кусида появились только в середине длинного списка, озаглавленного «То, что мне не нравится в замке Эдо»:

«39. Когда мне дают жесткий, хрустящий рис со дна кастрюли, потому что старшим наложницам достается лучшая еда.

40. Ишитэру, которая считает себя выше других, только потому что является кузиной императора.

41. Ежемесячные медицинские осмотры и холодные руки доктора Китано на тайных местах моего тела.

42. Лейтенант Кусида — жуткий нахал».

* * *

В дальнейших записях не было упоминаний о какой-либо особенной вражде или ссорах, которые могли привести к трагедии. Глаза Сано начали слипаться. Он перешел к последней странице.

* * *

«Вчера мы совершили паломничество в храм Кэннон. Мне нравится район Асакуса, потому что улицы там так многолюдны, что стражникам и дворцовым чиновникам трудно за нами уследить. Мы можем сбежать и походить по базару, покупая на лотках еду и сувениры, узнавая у гадателей свою судьбу, наблюдая за паломниками, монахами, детьми и священными голубями. Свобода!

Я побежала по узким переулкам к гостинице. Как обычно, комната для меня была зарезервирована, поэтому я проскользнула через сосновую рощу и заросли бамбука, окружающие гостиницу, как небольшой лес. Моя комната находится в задней части дома — очень уединенное место. Я закрыла дверь и стала ждать. Вскоре я услышала шуршание гравия на дорожке. Шаги затихли перед моей комнатой…»

* * *

На этом месте Сано встрепенулся и удвоил внимание. Значит, госпожа Харумэ пользовалась свободой для тайных свиданий.

* * *

«…и я увидела на бумажном окне его высокую тонкую тень. Он заглянул в отверстие на бумаге, но не сказал ни слова, я тоже молчала. Сделав вид, что не замечаю его, я медленно сняла плащ, развязала пояс, и верхнее и нижнее кимоно упали на пол. При этом я стояла лицом к окну, чтобы он мог меня видеть, но не встречалась с ним глазами.

Его тень шевельнулась. Оставшись обнаженной, я провела пальцами по груди, вздыхая и облизывая губы. Его одежда зашуршала, когда он раздвинул полы халата и ослабил набедренную повязку. Я легла на уложенные на полу подушки и широко раздвинула ноги, открывая ему свое гнездышко. Я ласкала себя пальцами. Быстрее и быстрее, со стоном и выгибая спину, мотая головой от удовольствия, которого не испытывала. Он тяжело дышал и всхлипывал. Когда я закричала, он тоже вскрикнул — противный звук, похожий на крик умирающего зверя.

Потом я тихо лежала с прикрытыми глазами. Его тень мелькнула за окном и скрылась из вида. Удостоверившись, что он ушел, я быстро оделась и поспешила на базар, пока дворцовые чиновники не обнаружили, что меня нет среди других девушек. Меня могли избить, прогнать или даже убить за то, что я сделала. Но он очень богат и могуществен. Он скоро уедет на Сикоку, и мы не увидимся месяцев восемь. Я должна получить от него все, что смогу, сейчас, каким бы большим ни был риск».

* * *

Возбужденный эротической сценой, Сано смутился, словно подсматривал за интимной жизнью мертвой женщины. Он закрыл книгу и задумался над прочитанным. Видимо, Харумэ полагала, что любой, прочитавший дневник, сочтет ее записи фантазиями, но все казалось похожим на правду. Кто был ее партнером в этой странной игре, и почему она играла, не получая удовольствия? Что еще могло произойти между ними? Сано перечислил в уме возможные зацепки: высокий худой мужчина, богатый, могущественный, намерен восемь месяцев провести на южном острове…

Потом он улыбнулся. Он знал человека, подходящего под данное Харумэ описание любовника. Сано задул лампу, положил голову на деревянный подголовник и натянул одеяло. Завтра они с Рэйко уладят свои разногласия и начнут счастливую семейную жизнь. А где-нибудь между докладом сёгуну, осмотром тела Харумэ в морге Эдо и допросом госпожи Ишитэру и лейтенанта Кусиды Сано навестит нового подозреваемого в убийстве госпожи Харумэ: господина Сигэру Мияги, даймё провинции Тоса.