Хрупкая женщина - Дороти Кэннелл Страница 20

– Если ты будешь так виснуть на мне, – донёсся из тумана его бестелесный голос, – утянешь вниз нас обоих. Мы рухнем с обрыва на острые скалы. Романтичный конец…

– Какой же ты зануда! Тебя послушать, так за каждым поворотом нас поджидает старуха с косой.

– Чёрт, а ты права, – дружелюбно согласился Бен. – За следующим поворотом как раз что-то в этом духе – белая колесница, которую тянут два изрыгающих огонь рысака, а правит ими некая мрачная личность в цилиндре… Точнее, цилиндр без личности.

– Возница на месте, просто мы не видим его в тумане, – поучающее объяснила я и снова чуть не споткнулась, на этот раз о дядюшку Мориса, который внезапно остановился как вкопанный. – Ты можешь разглядеть гроб? – спросила я.

Бен не ответил на моё дружеское пожатие.

– Нет, – буркнул он.

* * *

Дядю Мерлина похоронили в фамильном склепе – маленьком сооружении, примостившемся неподалёку от церкви.

Терпеть не могу гробницы, как древние, с мраморными плитами и прочими излишествами, так и современные, украшенные лишь медными табличками. Гроб внесли могильщики. Ни один из родственников и не подумал разделить с ними ношу. Дядя Мерлин умер, но никого, включая меня, его смерть не огорчила. Почему нельзя было похоронить его на кладбище, где над ним шелестела бы трава на ветру? Я обернулась и взглянула на сгорбленного садовника, который топтался на почтительном расстоянии от членов любящего семейства. Крошечная слезинка медленно скатилась по его морщинистой щеке. Вероятно, старик Джонас думал о том, что когда-то настанет и его черёд, и ещё одно имя будет вычеркнуто из списка живых.

– Я ухожу, – шепнула я Бену.

Вернувшись домой, я занялась делом: прибралась в гостиной, избавилась от грязных чашек и остатков трапезы, заварила чай. Я закончила протирать каминную полку скомканной газетой, когда услышала в холле топот. Помимо членов семьи, прибыл также доктор Мелроуз, присутствовавший при кончине дяди Мерлина.

– Мне очень жаль, но я ничем не мог помочь мистеру Грантэму, – сказал доктор, глядя на дядю Мориса. – Пневмония добила беднягу, у него было никуда не годное сердце. Очень глупо, что он не обратился раньше за медицинской помощью. Он должен был понимать…

– Но поскольку ничего нельзя было сделать, – подала голос тётушка Астрид, – и учитывая, что государственной службе здравоохранения надо платить…

Пожаловал священник, преподобный Роуленд Фоксворт. Проникновенным голосом он выразил нам соболезнования. Это был весьма импозантный высокий господин с седеющей шевелюрой, густыми бровями и доброжелательными серыми глазами.

Едва преподобный Фоксворт и доктор удалились, как снова звякнул дверной колокольчик, возвещая о прибытии долгожданного мистера Уилберфорса Брегга, стряпчего из компании «Брегг, Уайзман и Смит».

Надо отдать должное моим родственникам: мы представляли собой очаровательное и дружное семейство. Никто не точил когти и не облизывал обагренные кровью клыки. Мистер Брегг оказался небольшим человечком шестидесяти с лишним лет, его мясистое тельце, смахивавшее на подошедшую опару, туго обтягивал клетчатый костюмчик. Лицо покрывала багровая сеточка вен, волосы, казалось, не встречались с расчёской не меньше недели.

– Карлсон на пенсии, – прошептал Фредди, с сожалением поглядывая на херес и наливая себе чай. – Интересно, куда он спрятал свой пропеллер?

– Можем приступать? – мистер Брегг раздвинул губы в некоем подобии улыбки и нацепил на нос очки в проволочной оправе. – Дамы и господа, мы собрались сегодня здесь…

Его речь прервал стук в дверь, в комнату прошаркал старый садовник, в руках он мял фланелевую шапчонку. Старик обвёл взглядом собравшихся.

– Я слышал, меня тоже приглашают, ваша милость.

– Вы Джонас Альфред Фиппс? Совершенно верно, милейший, нам требуется ваше присутствие, – мистер Брегг кивнул с любезностью человека, который считает себя выше классовых предрассудков.

Тётушка Астрид явно не разделяла его взглядов в отношении социальной терпимости. Она с содроганием наблюдала, как садовник вытер башмаки о порог, когда же он чуть не наступил ей на юбки, почтенная леди в ужасе отшатнулась.

– А теперь, если все готовы, – тоненьким голоском продолжал стряпчий, – я оглашу завещание.

Я, Мерлин Персиваль Грантэм, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, объявляю нижеследующее моей последней волей и завещанием, отменяющим все иные завещания и распоряжения.

Пункт первый. Я назначаю своими душеприказчиками представителей компании «Стирлинг траст лимитед» и поручаю им уладить все претензии в отношении моего состояния.

Пункт второй. После выплаты всех надлежащих долгов я поручаю моему душеприказчику распорядиться моим состоянием следующим образом:

А. Джонасу Фиппсу, единственному слуге, который имел безрассудство находиться у меня в услужении, в благодарность за то удовольствие, которое он мне доставил, превратив мой участок в плантацию сорняков, я завещаю тысячу фунтов и право пожизненного проживания в комнатах над конюшней.

Получатель этого щедрого дара наклонил голову и пробормотал:

– Благодарю покорно, ваша милость.

Мистер Брегг продолжал:

Б. Моему кузену Морису Флеттсу, чьей единственной отличительной особенностью является энергичное преследование особ женского пола, годящихся ему в дочери, я завещаю пару домашних тапочек.

В рядах моих родственников поднялся ропот, на фоне которого отчётливо выделялся пронзительный голосок тёти Лулу:

– В огонь его, в огонь! Сжечь завещание!

Дядюшка Морис, если судить по его лицу, пребывал в предынфарктном состоянии.

– Это клевета! Я в суд подам!

Стряпчий поднял руку.

– Должен вас предупредить, леди и джентльмены, что вопрос о моём отношении к этому документу совершенно неуместен. Юридически он совершенно законен. Всякому, кто попытается оспорить завещание, придётся выложить кругленькую сумму, причём без какой-либо надежды на успех. На этот счёт я не испытываю ни малейших сомнений. Я сам составил завещание и льщу себя надеждой, что я один из опытнейших юристов в этой части страны. Я сделаю всё, чтобы выполнить последнюю волю Мерлина Грантэма.

– Вы хотите сказать, что это ещё не самое худшее? – на этот раз охламон Фредди говорил вполне разумно.

Адвокат перелистнул страницу.

– Либо больше никто не станет прерывать меня, либо я зачитаю завещание в официальной обстановке в присутствии судьи Абернати. Итак…

В. Луизе Эмилии Флеттс, которая навсегда обесчестила добро имя нашей семьи, жульничая во время партии в вист в церкви святой Марии-у-мельницы, я оставляю колоду не краплёных карт.