Наследник мухи Цеце - Дмитрий Щеглов Страница 20

Чтобы попасть на нашу улицу из поместья Владлен Петровича, надо было пересечь весь городишко. Можно было проехать по берегу озера по колдобинам, а можно через центр города по асфальту. Штурман Данила выбрал асфальт. Проезд через весь город на открытой, дорогой машине с опухшим лицом и негритянкой за рулем что-то да значит.

Вот теперь мне стала понятна причина, из-за которой Вадька пошел ловить рыбу на другой конец озера. Он побоялся, что мамаша может увязаться за ним. В нашем городишке живут вполне нормальные люди, дикими их не назовешь, они совсем не похожи на тех испанцев, что при возвращении Колумба из Америки, сбежались смотреть на индейцев. Нет, они намного культурней, благородней. Никто из них не стал тыкать в нашу сторону пальцем, но эффект от нашего проезда был потрясающий. Народ останавливался и провожал наш автомобиль долгим взглядом. Мой дружок некоторым даже махал рукой. Как потом Данила хвастался мне, рты разевали на него. А Настя по-своему откомментировала наш проезд:

– Рожа у Данилы уж очень опухшая была. Народ смотрит, везут колобок на шее, вот он и удивлялся. А колобок, такой здоровый, что за лобовое стекло не помещается, щечки наружу торчат.

– Я специально лицо под ветер подставил, чтобы оно остыло, – возмущенно завопил Данила.

– Ты не из бани ехал, нечего было его на ветру остужать! – злила его Настя.

– Да?... Нечего?.. Кто за общее дело пострадал? Кого пчелы больше всех покусали?

– Ну и что, что покусали, результат то нулевой! Ты ничего не узнал!

– Почему нулевой! – не соглашался Данила, – Владлен Петрович еще спросил меня, что я там искал, хотя никто из нас про дупло не упоминал. – Данила победно посмотрел на нас и обобщил сказанное, – Значит мой папашка знает, что там пчелы живут, и что деньги оттуда просто так не достанешь. Умный он у меня.

– Зато ты, дурак!

И то ладно. Хоть кое-что прояснилось. Настино объяснение этих непонятных записей и цифр на дне ведерка начинало обретать конкретный смысл.

Этот разговор состоялся у нас с Настей на следующий день, когда с утра спозаранку она прискакала к нам.

А пока автомобиль приближался к избушке, в которой жили Данила с бабкой. По сравнению с выстроенным Владлен Петровичем дворцом она смотрелась собачьим закутком.

– Я у вас в городе еще не была, куда править? – спрашивала Данилу африканская, черная жемчужина.

– Налево!..Направо!...Еще раз налево!

Было часов десять вечера, когда мы подъехали. Натруженное июльское солнце нижним краем еще скоблило край горизонта, но силы его иссякали на глазах. Черная ночь готовилась накинуть звездную шаль на плечи теплого вечера. Во дворе, на скамейке, как куры на насесте, рядком, сидели четыре древние старухи. Одна из них была Данилина бабка. Когда она увидала, что ее внука подвозит к дому негритянка с подбитой губой, а сам он опух до неузнаваемости, бабка охнула и села:

– Кто тебя так?

– Ас…са!

– Какой еще асса?

– Может генацвале! – подсказала продвинутая старуха.

Данила поставил всех на место.

– Чего раскудахтались беззубые! На меня напал осиный или пчелиный рой, я разглядеть не успел.

Продвинутая снова вылезла вперед, указывая на ее королевское величество:

– А она кто?… Врачи без границ?.. На красной машине разъезжает!.. А где крест?

Вот тут для Данилы наступил тяжелый момент. Ему нужно было внятно объяснить своей бабке и всем остальным, что она его приемная мать. В двух словах это не сделаешь, а в трех запутаешься. Мой дружок с надеждой посмотрел на меня. Выручай! Пока я собирался с мыслями, чистейшей воды черный африканский бриллиант осчастливил старух сногсшибательным заявлением:

– Я королева Банту, принцесса племени зулу! Приехала лично засвидетельствовать вам свое расположение и готова, хоть сегодня забрать Данилу на воспитание.

Первой напряглась бабка Меланья. Вдобавок к тому, что она плохо слышала, еще и подступающий старческий маразм делал обрывочным сознание.

– В банду говоришь, хочешь его забрать?

– Она и есть та черная банда? – спросила вторая.

– А ты что не видишь? – подтвердила первая. – Ты только на ее губу глянь, с утра с кем-то уже подралась.

И только четвертая, самая продвинутая оказалась и самой понятливой.

– Она хочет его усыновить, правильно я понимаю?

Банту, которой не предложили ни сесть, ни пройти в дом, обрадовано закивала головой и пообещала:

– Я могу похвастаться хорошими традициями в нашей семье, мы всем детям стремимся дать первоклассное образование. Данила у нас поедет в Швейцарию учиться, мы с папиком так решили.

Растерявшаяся сначала Данилина бабка, наконец, пришла в себя.

– Ты милая, кто будешь, чтобы решать такие вопросы?

Банту не соизмерив хорошо, весомость срывающихся с ее губ слов, заявила:

– Если у него нету матери, я ему заменю настоящую мать.

Теперь четыре старушки загалдели в один голос.

– Это как же нам понять?

– Ты ему, какая мать?

– Ты его в какую банду собираешься забрать?

– Говоришь, ты принцесса?

– Цеце! – сдуру ляпнул Данила, вспомнив Вадькино представление.

Разговора не получалось. Данила суетился, стараясь наладить хоть какой контакт и старался обозначить свой новый статус члена непонятно какой королевской семьи. Древние старухи исподтишка крестились, а самая продвинутая сделала научное открытие:

– Если бы ты была ему мать, то он должен был быть мулатом. Шоколадным!

– О господи Исусе!

– Милицию надо вызвать!

Вот чего Данила совсем не хотел, так это милиции. Он рассвирепел и погнал старух со двора.

– Идите! Идите старые по домам, неча чужому счастью завидовать.