Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский Страница 20

За те три дня, что майор вневедомственной охраны Олег Валентинович Качелин дежурил возле палаты раненого Свентицкого, он успел стать любимцем всего персонала, в первую очередь его женской части. Невысокий, стройненький, с тонкими усиками, Качелин пленил их обаятельной улыбкой и умением хорошо рассказывать анекдоты. Все медсестры пришли к единодушному выводу, что майор похож на Марчелло Мастроянни, но гораздо красивей итальянца.

В понедельник Олег Валентинович заступил вечером, приехал к двадцати трем часам. Больница в это время представляла сонное царство. Дежурная медсестра прикорнула за своим столиком. Кто-нибудь из больных даст сигнал, тогда пойдет к нему, а раз все тихо, то и слава богу, можно пока вздремнуть.

Качелин при желании мог бы заснуть, сидя на стуле. Он даже стоя мог спать, была у него такая особенность. Однако, находясь при исполнении, майор по ночам добросовестно бодрствовал, часто читал. Вот и сейчас он углубился в газету.

— Может быть, вам на диванчик прилечь? — Рядом с ним остановилась молоденькая медсестра Лариса, которая держала в руках железный поднос со склянками. — Если желаете, я могу принести подушку.

Качелин, поблагодарив, отказался.

Лариса пошла дальше. Возле ординаторской она остановилась и осторожно пыталась плечом открыть дверь, не выпуская из рук поднос. В это время в ночной тишине раздался звук выстрела. Она оглянулась и, закричав, уронила поднос: на полу, возле палаты генерала, корчился в судорогах Качелин, а окно в торце коридора было распахнуто.

Накануне вечером Антон решил заехать в «Глорию» и там переночевать. Домой не тянуло, надоело томиться в одиночестве. Он надеялся застать в агентстве Александра Борисовича, тяпнуть водочки, поговорить «за жизнь». Хотя Турецкий говорил, что будет все воскресенье безвылазно сидеть в четырех стенах, Плетнев не застал его на месте, не обнаружил никакой записки. Сначала Плетнев думал, что бывший «важняк» скоро вернется. А увидев, что того долго нет, подумал, что, поостыв, Александр Борисович вернулся домой. Звонить и проверять было поздно, Вася скорей всего спит, его сон нарушать не рекомендуется. Одному пить вроде бы не с руки. Поэтому он ограничился тем, что пожевал купленные в качестве закуски бутерброды. Спать не хотелось. Единственное, что мог бы сейчас принести сон, так это избавиться от мысли о Кате Метелицыной.

С того дня, когда они случайно встретились в госпитале, ему хотелось позвонить ей. Сдерживался — все же был виноват перед женщиной. Встречался, обнадежил, потом вдруг исчез. Наверное, такой звонок сейчас покажется пошлостью, поставит его в смешное положение. Столько времени не общались и вдруг — явился не запылился. К тому же она может быть замужем. То, что ходит без обручального кольца (успел заметить), еще ни о чем не говорит. Телефон у нее изменился, для этого имеется много причин. Либо переехала к мужу, либо разменялась с родителями или просто снимает, чтобы жить отдельно от них. Не исключено, что на их дом — Кропоткинская, самый центр — позарилась какая-нибудь организация и жильцов переселили в другой район. Однако телефон ему сказала. Пусть даже есть муж, он может позвонить Кате по делам — узнать про Свентицкого. Пожалуй, так и сделает.

— Добрый вечер. Позовите, пожалуйста, Катю.

— Это я.

— Катя, привет. Это Антон Плетнев. Не узнал тебя — богатой будешь.

— Здравствуй, Антон. А я вот тебя узнала, но это еще ни о чем не говорит. Ты тоже будешь богатым.

— Спасибо на добром слове. Я не помешал, не поздно позвонил?

— У нас все полуночники. А я вообще только что вернулась.

— С дачи?

— Только не со своей. С мамонтовской.

— Моя твоя не понимай.

Катя засмеялась:

— У меня подруга журналистка, ездила в абрамцевский музей, это бывшая усадьба Мамонтовых, писать об одной выставке. Ну, и меня взяла за компанию.

— Наверное, ты здорово устала?

— Еще как, ноги гудят! А ты что, хотел пригласить меня на танцы?

— Будь у тебя желание, можно было куда-нибудь вывалиться.

— Нет, Антон, спасибо. Я действительно устала. Мы с утра поехали, считай, целый день на ногах, даже поесть толком не удалось, сейчас жую. К тому же я завтра в первую смену, рано вставать.

Тут Плетнев вспомнил про повод для звонка. Значит, завтра тоже можно позвонить.

— Катюша, тебя не затруднит узнать о самочувствии Свентицкого? Ну так, по-свойски. Тебе, как медику, скажут больше, чем обычному посетителю.

— Ладно, спрошу.

— А я тебе вечерком позвоню. Ты будешь дома?

— Буду, наверное, куда ж я денусь.

— Скажи, пожалуйста, а где ты сейчас живешь?

— Там же, где и раньше.

— А телефон почему изменился?

— Прежде у нас всегда был спаренный. Сам понимаешь, как это неудобно. Потом в квартиру наших спарринг-партнеров въехал один новый русский, которому обязательно нужен выход в Интернет, то есть отдельная линия. Вот он, не мудрствуя лукаво, и разделил наши телефоны. Это же очень дорого, мы с прежними соседями не потянули. Он же это элементарно проделал один, нам даже платить не пришлось. Повезло.

— Как родители? — с опаской поинтересовался Антон. Он знал, ее мать и отец, — пожилые люди. Мало ли что стряслось за это время.

— Родители, слава богу, живы-здоровы, — услышал он с облегчением. — Как я говорю, чувствуют себя в силу своего возрастного рейтинга.

— Хорошо иметь дома собственного медика.

— На здоровье не жалуются. Обходятся без моей помощи.

Антон был готов разговаривать еще и еще, но ему показалось, что он злоупотребляет деликатностью уставшей женщины. Пожелав ей спокойной ночи, он положил трубку. Пользуясь хорошо знакомым со времен Шерлока Холмса дедуктивным методом, Плетнев пришел к выводу, что Катерина не замужем. От этой мысли ему почему-то стало приятно.