Заложники дьявола - Фридрих Незнанский Страница 20

— Брось!

— И ничего плохого в этом нет, поскольку у каждого возраста своя прелесть и свои радости. — И в чем же ты видишь эти радости? — улыбнулся Турецкий.

— Смеяться не будешь?

— Ни за что!

— Друг у меня есть один, с детства еще остался, ты его не знаешь: когда мы познакомились, он уже с полгода как в Сибирь мотанул, в заповедник…

— В Сибирь? — Турецкий даже сбросил скорость от удивления, догадываясь, что услышит дальше.

— Нечего удивляться… Мы с ним об этом когда-то вместе мечтали!.. Но он, в отличие от меня, свою мечту претворил в действительность. И ни разу в жизни об этом, между прочим, не пожалел!.. Вот уйду в отставку — и к нему… Место для меня там всегда найдется.

— Надеюсь, ты это не всерьез? — хмуро поинтересовался Александр Борисович. — Тем более что об отставке всерьез, чего доброго, из нас двоих думать придется не тебе, а мне… Только Ирке не говори, если вдруг позвонит!

— Я что, похож на дурака? Конечно, не скажу… Ты имеешь в виду слухи насчет отставки генерального?

— Если это не просто слухи, новый шеф наверняка начнет менять всю команду… Помощников и зама — в первую очередь.

— Что твой друг Меркулов говорит по этому поводу?

— В том-то и дело, что ничего. Зато очень заметно нервничает при малейшем приближении к данной теме. Некоторое время они молчали, паузу нарушил мобильный телефон Александра Борисовича. Глянув на определитель, он вновь слегка притормозил и поспешно включил связь:

— Уже еду, Иришка, у тебя все в порядке? — И, послушав некоторое время, улыбнулся: — Хочешь со Славкой поговорить? Он как раз рядом, едем с этих… с закупок… Что купили?..

Округлив глаза, Турецкий уставился на Вячеслава Ивановича и тихо прошипел:

— Славка, быстро, что мы купили?..

Генерал растерянно приоткрыл рот, потом быстро завертел по сторонам головой и внезапно, наткнувшись взглядом на какую-то витрину, обрадованно закивал головой:

— Кукол купили, этих… Барби! И… И машинки!..

— Кукол Барби, — отрапортовал Турецкий, — и машинки… Об остальном я решил посоветоваться с тобой!.. Сколько денег?.. Кажется, тысячи три, нам все не дали, касса у Кости… Приеду — поговорим, Иришка, а то, кажется, наша пробка с места двинулась!..

С облегчением отключив мобильный, он покосился на друга, едва сдерживающего смех.

— Почему именно Барби? — сердито поинтересовался у него Александр Борисович. — Ирка говорит, что девочкам с ними играть вредно, в моральном отношении…

— Ну извини… — Генерал развел руками. — Я по части брехни на ходу несилен: увидел в витрине манекены и вспомнил этих кукол… А машинки сами на ум пришли… Заранее надо было думать! Или Дениске позвонить: он-то, в отличие от нас, действительно с этими подарками сейчас мается! Вместе со своей секретаршей, правда, на пару ездят… А что, Ирина не захотела со мной поговорить?

— Она тебе привет передала! А поговорить не могла, к ней как раз медсестра пришла с уколом… Так едешь со мной или нет?

— Я, пожалуй, лучше к Лиде… Останови-ка, Сань, рядом с метро, как раз ее ветка!

— Ты к ней всегда на метро ездишь?.. — ехидно посмотрел на друга Александр Борисович.

— Не на служебной же машине мне к ней кататься?.. И так про меня черт-те что болтают, твой Меркулов чуть ли не в профессиональные донжуаны записал… Все, тормози!

Турецкий съехал на обочину возле подземного перехода, ведущего к метро, и попрощался с Грязновым-старшим. Но отъезжать не спешил, задумчиво глядя другу вслед. Потом, словно спохватившись, перегнулся через переднее пассажирское сиденье и, приоткрыв дверцу, высунулся наружу:

— Слав, погоди!

Вячеслав Иванович, слегка вздрогнув, обернулся:

— Ты чего?

— Насчет заповедника ты что, всерьез?..

— Серьезнее не бывает! — Грязнов-старший махнул ему рукой и торопливо зашагал к переходу.

Дождавшись, когда грузная фигура генерала скроется с глаз, Александр Борисович покачал головой, вздохнул и лишь после этого тронул «Пежо» с места. На душе у него почему-то сделалось тоскливо и неспокойно. Возможно, как обычно в последнее время, из-за Ирины, а возможно, из-за подозрения, что его старый друг Славка и впрямь не шутит… Или потому, что тот не поехал с ним к Ирине?

В то, что его друг до такой степени боится роддомов, как он только что утверждал, Турецкий не верил: скорее всего, не желает видеть его жену в «разобранном» состоянии… Александр Борисович улыбнулся, припомнив, как всего полтора месяца назад, после того как Ирина по его просьбе прошла преддипломную практику у Славы в департаменте, Грязнов-старший восторгался ее умом и проницательностью. Словом, профессионализмом! Именно благодаря ей он убедился, насколько большую роль может сыграть в процессе следствия психолог-юрист.

И, совершенно позабыв, как еще недавно подтрунивал над Александром Борисовичем по этому поводу, заявил буквально следующее:

— Знаешь, Сань, если бы у меня было в департаменте место и при этом выбор, кого взять — тебя или ее, честное слово, я выбрал бы Ирину!.. Надеюсь, тебя это не обидело?

Турецкий и не подумал обижаться, поскольку отлично знал, что именно его жена помогла раскрыть дело, которым в тот момент занимался уже то ли второй, то ли третий следователь и которое так и напрашивалось в «висяки».

Александр Борисович очень удивился бы, узнай он, что и Ирина Генриховна почти все то время, которое он потратил на дорогу к ней, размышляла о том же самом — вспоминая в обществе Кати свою практику у Грязнова… То, что именно Катя и спровоцировала ее на этот разговор, Ирина не заметила. Так же как не сообразила, что у подруги имелась в данной связи своя собственная цель.