Месть моаи - Лин Гамильтон Страница 20

— У меня тут есть еще добрая половина бутылки вина, — предложил он. — Присоединяйтесь, выпейте со мной.

Я выбрала стул с тем расчетом, чтобы Кассандра не заметила меня, если решит выйти на террасу через эту комнату.

Сет оказался очень забавным. Он мало что рассказал о конгрессе, но, расспросив его о ронгоронго, я очень многое узнала.

— Это система письменности, — сказал он. — Одна из самых поразительных из всех, когда-либо существовавших. Подобных прецедентов в древней Полинезии не существует. Древние полинезийские культуры не могли ни читать, ни писать. С Рапа-Нуи было то же самое до прихода испанцев в 1770 году. В тот год испанцы завоевали остров. Они настояли на том, чтобы арики, вожди, подписали документ, согласно которому остров становился частью испанской короны. Рапануйцы поставили небольшие метки на странице, символы, которые были важны для них. Поразительно то, что жители острова, очевидно, поняли, что испанские символы на документе представляли устный язык. И после того как испанцы уехали, рапануйцы придумали свой собственный письменный язык. Разве вам не кажется это удивительным? Не думаю, чтобы что-то подобное случалось когда-либо еще в истории грамотности.

— И правда, поразительно, — согласилась я. — А его все еще используют?

— Боюсь, что нет, — покачал он головой. — Во-первых, не все могли его использовать. Существовали мудрецы, маори ронгоронго, использовавшие его. Теперь никто не может. Уже есть результаты в расшифровке этого языка, но не так-то много материала, с которым можно работать. На ронгоронго редко писали на камне, обычно использовались деревянные дощечки. Многие такие дощечки просто-напросто разрушились в местном климате. Сейчас в мире известно всего о четырнадцати табличках, а если посчитать фрагменты — о двадцати восьми. Подобные находки очень редки.

— Так вот вы чем занимаетесь?

— Я просто работаю с ним для самоудовлетворения. А так я преподаю историю. Сюда я приехал в надежде снова увидеться с Гордоном Фэйеруэтером. Жаль, что его нет на конференции.

— Возможно, он придет завтра вечером, — обнадежила я его.

— Неужели! Надеюсь на это. Страдание любит компанию.

— Я так понимаю, что вы не очень любите Джаспера Робинсона?

— Я считаю, что Робинсон сделал несколько выдающихся открытий.

— Но? — подтолкнула я.

— Но я его терпеть не могу, — ответил Сет. — Если история о том, что случилось на каменоломне, правда и если бы я там был вместо Фэйеруэтера, то выразился бы намного жестче, чем «лошадиный помет».

Для меня это прозвучало как бахвальство. Сет был робким, почти болезненно застенчивым.

Мы разговаривали, пока я не допила свой бокал вина. Энтузиазм Сета был заразительным, и я приятно и с пользой провела около получаса, беседуя с ним. Я уже полностью забыла о Кассандре, да и ее нигде не было видно, так что я решила воспользоваться этим и сбежать, оставив Сета наедине с книгой.

Я хотела было лечь спать, но не могла, по крайней мере, прямо сейчас. Я не решалась оставить Рори и Мойру вдвоем наедине. На самом деле, если бы я не увидела Кассандру, направлявшуюся в мою сторону, то почти наверняка осталась бы. Я не была уверена, что чувствовала по поводу приятельских отношений между ними. Но я точно испытывала угрызения совести, когда видела их вместе: головы наклонены близко-близко друг к другу — возможно, чтобы лучше слышать другого в этом шуме голосов, но вероятнее всего, им так больше нравилось.

Знаю, я много критикую Клайва. Он довольно много и попусту болтает, что иногда граничит со смехотворностью. Но в глубине души я-то знаю, что наш брак распался только отчасти по его вине и из-за его слабостей. Я сама не подарок. Я упрямая и сужу очень субъективно, а иногда становлюсь просто занудой. А еще я трудоголик. Ну, вот, я это сказала.

Я считала, что Мойра и Клайв, не важно насколько мне было больно, когда они сошлись, очень хорошо ладили. Они подходили друг другу, и я обнаружила, что надеюсь, что Мойра успокоится. Вопрос был в том, кому из них я была больше предана. С Клайвом мы были женаты когда-то. Но если это не принимать во внимание, у нас был общий бизнес. Если он узнает о чем-то подобном и выяснит в придачу, что я ему ничего не сказала, хотя была в курсе, наш магазин может запросто пойти с молотка. С другой стороны, мы с Мойрой тоже не вчера познакомились, и к тому же — очень хорошие подруги. Именно меня она попросила поехать с ней на Рапа-Нуи — первый пункт в ее списке.

И вот, лежа на кровати, я так же все думала о Кассандре. Вспоминала ту ужасную сцену прошлого вечера снова и снова. Правда была в том, что я не видела ее лица. Видела лицо Габриэлы и выражение ужаса на нем, а еще — спину Кассандры и слышала, как звенят ее браслеты. Несомненно, выбор одеяния Кассандры очень выделялся. На острове я не заметила больше ни одной цыганки. Хотя она была крупной женщиной и носила свободную одежду. Возможно, что кто-то другой надел ее одежду. Это мог быть даже мужчина, учитывая ее телосложение.

«Чушь какая-то», — мысленно отмахнулась я. Даже если я не видела ее лица, во всяком случае, слышала ее голос. Но возможно, что дело было и не в этом. Персона в цыганском облачении говорила неясно. Она скорее прошипела что-то Габриэле, или это было похоже на сиплый шепот. Могла ли я поклясться, что слышала именно голос Кассандры? Поразмыслив, я решила, что нет, хотя осталась уверенной в обратном.

От всего этого у меня разболелась голова. Я решила, что ни о чем из этого я не хочу разговаривать с Мойрой, что выключу свет и притворюсь спящей, когда она вернется.

Но мне не пришлось притворяться, поскольку, несмотря на все треволнения, я отключилась. Я лишь ненадолго вернулась из забытья, когда Мойра вошла.

— Хорошо время провела? — приоткрыла я глаз. Кажется, она ответила «да» и что-то насчет того, что Рори милый и что они вместе ходили прогуляться.

Я снова проснулась посередине ночи и все никак не могла уснуть. Я лежала и вслушивалась, как дышит Мойра. Я не видела свои часы, но шторы не были плотно затянуты на раздвижной двери, что вела из нашей комнаты в небольшой дворик. Сквозь эту щелку мне был виден тонкий серп луны. Поднялся ветер; за окном что-то начало постукивать. Эти звуки, скрип и следующий за ним глухой стук ужасно действуют на нервы.

Как можно тише я натянула свои джинсы и свитер поверх ночной рубашки, а потом скользнула босыми ногами в сандалии. Мойра проворчала что-то во сне, но не проснулась, пока я осторожно отодвигала дверь, чтобы протиснуться наружу.

Снаружи было просто потрясающе, тепло и ветрено. Темное небо было усыпано таким количеством звезд, какого я ни разу в жизни еще не видела. Это как нельзя лучше свидетельствовало об удаленности острова. И вот несколько минут я так и стояла, запрокинув голову, смотря в небо. Мне было видно очертание утеса позади отеля. Я услышала, как где-то заржала лошадь, а вблизи послышалось шуршание — возможно, какой-то зверь рыскал в поисках пищи.

Источник звука был приблизительно в нескольких ярдах от меня, недалеко от столовой, и я потихоньку пошла по направлению к нему. Свет в гостинице был приглушен, но все же несильный отсвет шел изнутри.