Бокал шампанского - Рекс Стаут Страница 20

– Нет, сэр.

– Очень хорошо. Пф! Бояться женщин! – Он взялся за свою книгу, а я отправился на кухню выпить стакан молока.

На следующее утро, в четверг, в восемь тридцать, я вел наш «герон» по Сорок шестой улице, направляясь на Вест-Сайдское шоссе. Год назад покупка этой машины вызвала у нас споры, которые до сих пор еще не завершились. За машины платит Вульф, а я только их вожу, и я хотел иметь более поворотливую машину, но это натолкнулось на убежденность Вульфа, что любой человек в двигающемся автомобиле подвергает себя смертельной опасности, которая обратно пропорциональна величине машины. В сорокатонном грузовике он еще мог бы чувствовать себя более или менее спокойно. Поэтому мы и приобрели «герон».

Когда я доехал до Гоуторн-серкл, пошел снег. Наконец, съехав с шоссе на проселок и проехав еще несколько миль, я свернул к воротам, над которыми красовалась вывеска: «Приют Грантэма».

Вырулив по узкой, расчищенной от снега аллее, я затормозил и остановился. Я оказался блокированным, хотя и не снегом. Прямо передо мной стояло девять или десять краснощеких, со сверкающими глазами девиц в разноцветных куртках и пальто, без головных уборов. Их вполне можно было принять за школьниц старших классов, если бы не одно обстоятельство: все до единой были полноваты в талии. Загородив мне дорогу, они ухмылялись мне в лицо, сверкая белыми зубами.

Я опустил стекло и высунул голову.

– С добрым утром. Какие будут предложения?

Одна, с копной каштановых волос, громко спросила:

– Вы из какой газеты?

– Не из какой. Сожалею, если разочаровал вас. Я рассыльный. Вы сможете обойти машину?

Отозвалась другая, блондинка:

– Если вы прижметесь к самому краю, мы пролезем. – Она обернулась и скомандовала: – Назад, девочки, дайте проехать.

Девицы подчинились. Когда они посторонились, я направил машину вперед и направо и остановил впритык к снежному валу. Сказав, что теперь все в порядке, они поодиночке стали протискиваться по узкому проходу мимо машины. Они пробирались боком, что показалось мне неправильным, так как сбоку они были куда шире, чем с фронта. И идти им следовало спиной к машине и лицом к снежному валу, так как снег куда мягче, но нет, все они шли лицом ко мне. Некоторые из них, пробираясь мимо меня, делали дружеские замечания, а одна с остреньким подбородком и пляшущими черными глазками просунула руку в машину и дернула меня за нос.

«Приют Грантэма», чье-то бывшее загородное поместье, раскинулся на площади в целый акр и был обсажен вечнозелеными деревьями, покрытыми густым снегом, и лиственными деревьями, голыми сейчас, словно скелеты. Перед домом была расчищена небольшая площадка, достаточная, чтобы оставить там машину. Я пошел по дорожке к парадной двери, открыл ее и оказался в холле величиной с гостиную в доме миссис Робильотти. Навстречу мне поднялся человек, которому никогда снова уже не будет восьмидесяти, и прошамкал:

– Ваша фамилия?

Я назвался. Он ответил, что миссис Ирвин ожидает меня, и провел в помещение поменьше, где за рабочим столом сидела женщина. Когда я вошел, она отрывисто произнесла:

– Надеюсь, вы не раздавили моих питомиц?

– Ни в коем случае, – заверил я.

– Благодарю вас. – Она указала мне на стул. – Садитесь. Из-за снега нам едва не пришлось сидеть дома, но прогулка и свежий воздух нам необходимы. Вы из газеты?

Я ответил, что нет, и собрался было развить свою мысль, но она захватила инициативу:

– Мистер Бэйн сказал, что вас зовут Арчи Гудвин и что вы его друг. Судя по газетам, в тот вечер у миссис Робильотти был человек под этим именем. Это вы?

Я оказался в невыгодном положении. Ее гладко зачесанные волосы, тронутые сединой, плотная маленькая фигурка и быстрые карие глаза, посаженные далеко друг от друга, напоминали мне мисс Кларк, мою учительницу геометрии в Охайо, а мисс Кларк, как мне казалось, видит меня насквозь. Я выждал, размышляя, какую линию поведения избрать. Сперва я должен был решить, сказать ли ей, что я тот самый человек или нет.

– Да, – произнес я, – это был я. В газетах также упоминалось, что я служу у частного детектива по имени Ниро Вульф.

– Да, знаю, читала. Вы приехали сюда в качестве детектива?

Конечно же, она хотела докопаться до истины. Точно, как это любила мисс Кларк. Но я надеялся, что я в достаточной степени мужчина, чтобы не бояться женщин.

– Лучшим ответом будет объяснение, зачем я сюда приехал. Вы знаете, что произошло на том ужине, и знаете, что я был там. Существует мнение, что Фэйт Ашер покончила с собой. У меня создалось впечатление, что полиция может остановиться на таком заключении. Но исходя из того, что я видел, и того, что не видел, я в этом сомневаюсь. Мое личное мнение – она была убита, и если это так, то мне ненавистна мысль, что убийца может остаться безнаказанным. Но до того, как я заявлю во всеуслышание о своем убеждении, я хочу кое-что проверить в отношении Фэйт Ашер, и мне подумалось, чти для этого лучше всего явиться сюда и поговорить с вами.

– Понимаю. – Она сидела прямая, как жердь, и в упор смотрела на меня. – Значит, вы рыцарь с пером на шлеме?

– Вовсе нет. Я чувствовал бы себя по-дурацки с пером. Задета моя профессиональная честь. Я детектив и стараюсь быть хорошим детективом, и вдруг на моих глазах совершается убийство… Скажите, разве может мне это понравиться?

– Почему вы думаете, что это убийство?

– Как я уже сказал, на основании того, что я видел, и того, чего не видел. Вопрос наблюдательности. Я не хотел бы вдаваться в подробности, если вы не протестуете.

Она кивнула.

– Понимаю, профессиональная тайна. У меня ведь медицинское образование. Вас послала сюда миссис Робильотти?

На этот раз принять решение было нетрудно. «Приют Грантэма» не зависел от миссис Робильотти, так как субсидировался из средств, оставленных Альбертом Грантэмом, согласно его завещанию, так что было десять шансов против одного, что я верно догадался об отношении миссис Ирвин к миссис Робильотти. Поэтому я не задумывался над ответом.

– Боже мой, конечно, нет! Достаточно того, что это произошло у нее в доме. Если бы она узнала, что я здесь в поисках доказательств своей убежденности в убийстве Фэйт, у нее был бы сердечный приступ!

– У миссис Робильотти не бывает сердечных приступов, мистер Гудвин.

– Что ж, вам лучше знать. Но если бы она была подвержена этому недугу, то на этот раз приступ был бы обязательно. Возможно, конечно, что я слишком далеко тяну свою шею. Если вы предпочитаете версию самоубийства, которую поддерживала миссис Робильотти, значит, я зря потратил бензин на дорогу сюда.

Она посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– Нет, – откровенно призналась она.

– Вот и хорошо, – отозвался я.

Она задрала подбородок кверху.