Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - Наталья Андреева Страница 20

– Вы шутите?

– Нет. Советую остаться.

– Не вижу вариантов, – уныло сказал Валентин.

– Я ведь не случайно позвал тебя сегодня в гости, – таинственно понизил голос Грушин. – Имей терпение…

– Да никакого терпения тут не хватит!

И вслед за хозяином дома Валентин направился в каминный зал. Походка у Борисюка была нетвердая, молодой человек заметно нервничал. На пороге зала Грушин высоко поднял подсвечник и удивленно присвистнул:

– А где же все? Кира?

Та не отреагировала. Стояла посреди комнаты ни жива ни мертва. И тупо смотрела на Грушина.

– Кира? Тебе нехорошо?

– Не знаю.

– Где Прасковья Федоровна? Где Сид?

И тут балконная дверь открылась, зацепив тюлевую занавеску за плотной тяжелой портьерой. Послышалась ругань. Сид резко рванул занавеску. Раздался треск.

– Осторожнее! – воскликнул Грушин. – Что ты делал на балконе?

– Воздухом дышал.

– Сбежать хотел?

– А может, просто добраться до телефона и психушку вызвать? – усмехнулся Сид.

– Закрой наконец балконную дверь! Дует. Значит, Сидор, ты здесь человек случайный? Так? Ничто нас не гнетет, от телефонных звонков не вздрагиваем, спим спокойно, в деньгах не нуждаемся? Так?

– Меня зовут Сид. – Маленькие глазки плейбоя налились кровью.

– Да наплевать! А хочешь, я озвучу твою маленькую тайну? При жене, при Кире? Ей, должно быть, тоже будет интересно. Близкие по духу люди. Я слышал, что вы не ладите, а меж тем у вас так много общего!

– Грушин, замолчите! – покачала головой Кира. – Устроили здесь цирк! Ну зачем вам это надо?

– Как знать, как знать, – загадочно ответил хозяин дома.

В этот момент на пороге зала появился запыхавшийся Артем. И с откровенным недоумением спросил:

– Даня, почему телефоны в доме отключены? Что это значит? – И, подойдя к столу, Реутов со стуком опустил на него тяжелый подсвечник. Стало заметно светлее.

– А кому ты хотел позвонить? – поинтересовался Грушин.

– В службу безопасности моей фирмы. И где Инга?

– Гуляет. Соскучилась по дому. Я также не вижу нашей знаменитой мадам писательницы со стальными нервами. Прасковьи Федоровны. Пардон, Златы Ветер.

– Она… – начала было Кира, и в этот момент раздался жуткий вопль.

Кричала та самая дама со стальными нервами. Отчаянно, с надрывом. Крик доносился из коридора, и все кинулись туда. Прасковья Федоровна стояла у распахнутой двери кабинета и кричала.

– Мать, что? – кинулся к ней Сид. И подхватил подсвечник из ее дрожащей руки. – Что случилось?

– Там, там, там… – Прасковья Федоровна указала на дверь кабинета.

– Что? – хором спросили Грушин и Артем.

– Труп…

Мужчины кинулись в кабинет. Трезубец Нептуна мерцал на столе, не справляясь с темнотой, в комнате было сумрачно. Следователь Колыванов, откинувшись, сидел в кресле, из груди у него торчала рукоять ножа. Из угла рта стекала тоненькая струйка крови.

– Мертв, – спокойно сказал Грушин. – Хотя я, признаться, не ожидал. Убить следователя? Это превзошло все мои ожидания! Кто-то резко взялся за дело!

Сид посветил на мертвеца и потянулся было к ножу в его груди, но хозяин дома приказал:

– Не трогать! На нем могут быть отпечатки пальцев!

Плейбой отдернул руку и невольно попятился.

– Ну и что? Ну и что? – заволновался вдруг Артем. – Что это доказывает? Ты наверняка брал его в руки!

– А ты-то чего так волнуешься?

Артем не ответил.

– Я… я вошла в кабинет, – заикаясь, пролепетала Прасковья Федоровна. – Мне показалось, что дверь не заперта. Я хотела с ним поговорить. Увидела его, и… Подошла.

– И в этот момент ударили его кинжалом, – мрачно продолжил Грушин. – Который предусмотрительно прихватили из буфета.

– Нет! – закричала писательница. – Я не брала!

– Валентин? – Грушин повернулся к застывшему на пороге Борисюку.

– А что такое?

– Ты последний с ним беседовал!

– Когда я вышел из кабинета, следователь был жив, – упрямо сказал Борисюк.

– А чем ты это докажешь?

– Не собираюсь я ничего…

– Нет, это невыносимо! – простонала Прасковья Федоровна. – Невыносимо здесь находиться! Я хочу уйти!

– Что случилось? – раздался вдруг голос Инги.

– Где ты была? – резко спросил Артем.

– Я… Боже! Он же… – ахнула молодая женщина.

– Умер. Где ты была?

– Я…

– Держите ее, – крикнул Артем стоящим ближе к дверям Валентину и Сиду, заметив, что Инга близка к обмороку.

– Симуляция, – равнодушно произнес Грушин. Валентин придержал Ингу за талию. Та еле слышно пролепетала: «Спасибо».

– Надо увести женщин, – заметил Артем. – Да и нам здесь делать нечего.

– Как быть с трупом? – деловито спросил Сид.

– Закрыть дверь кабинета, – предложил Грушин, – и уйти. Артем прав. Мы все обсудим в каминном зале.

В коридоре они наткнулись на Киру. Она так и не решилась войти в кабинет. Еле слышно спросила:

– Он и правда мертв?

– Мертвее не бывает, – мрачно подтвердил Грушин. И плотно прикрыл дверь. – Запирать на ключ, думаю, нет смысла. Труп никуда не убежит.

Все вернулись в каминный зал.

– Налей мне шампанского, – попросила Инга Артема.

– Да, надо выпить, – согласился тот. И потянулся к графину с водкой, заметив при этом: – Никогда не пью больше двух рюмок, но сегодня… Ужасный вечер! Отвратительный!

С ним согласились все присутствующие. Выпить отказались только Валентин Борисюк и Кира. Грушин тоже едва пригубил обожаемый мятный ликер. Зато дрожащая Прасковья Федоровна налегла на французское вино основательно.

– Я наконец поняла… Это не шутка! – покачала головой она, осушив бокал.

– Ну слава богу! – воскликнула Инга.

– Когда я увидела труп там, в кабинете… О! – застонала писательница. Насколько спокойной она была раньше, настолько теперь поддалась панике.

– Итак, кто-то из нас убил следователя, – подвел итог хозяин дома. – И это действительно серьезно. Кого так напугало разоблачение? Это могло бы остаться только игрой, но вы, господа, начали убивать! Значит, увязли в этом деле по уши! Может быть, кто-то хочет вызвать полицию?

– Нет, – хором ответили Инга, Кира и Валентин Борисюк. Прасковья Федоровна беспомощно моргнула, а Сид хмыкнул.