Любовь и смерть на карантине - Наталья Андреева Страница 20

– Она же инструктор по фитнесу. Ей форму надо поддерживать, – предположила Люба. – Прогулка перед сном, чтобы сбросить лишний вес. Похоже, Маслова очень за собой следила.

– Допустим, – сердито сказал Стас. – Но, как правильно заметил Серега, они с его женой абсолютно непохожи.

– В парке темно, – напомнила Люба. – И сейчас все ходят в масках.

– Она была в маске, Алексей? – спросил Стас.

– Маска валялась рядом, в снегу, – подтвердил Градов.

– Ну, вот видите! – с торжеством сказала Людмила. – Сейчас не разберешь, красивая женщина или нет. Тем более зимой, когда все в шапках. Мороз был сильный.

– Насиловать женщин в мороз… – вздохнул Стас. – Да, это извращение.

– Я же сказал, что ее не изнасиловали, – напомнил Градов.

– Сейчас Иванова скажет, что у него просто хрен замерз, – хмыкнул Стас.

– Марина, тресни его чем-нибудь, этого пошляка, – попросила Люба. – Уверена: тебе давно уже этого хочется.

– Ай! – до сих пор молчавшая Марина и в самом деле отвесила мужу подзатыльник, сказав при этом Любе:

– Спасибо.

И снова замолчала. Самохвалов же не унялся:

– А рост? Какого роста была эта тренерша?

– Выше среднего, – ответил Градов, заглянув в свои записи.

– Вот видите, видите! А Люська маленькая! Ниже среднего!

– Стас, скажи честно: ты просто не хочешь идти в полицию, – намекнула Люба.

– Да не с чем туда пока идти, – сердито сказал Самохвалов. – Не сходится пасьянс.

– Ты хочешь сказать, что мне это все приснилось?! – взвилась Людмила.

– Хорошо, – сдался Стас. – Как он выглядел? Подробности? Цвет глаз? Особенности какие-нибудь? Ты сорвала с него маску?

– Мне не до этого было!

– Но ведь вы боролись! Я уверен, что ты отчаянно сопротивлялась.

– Самохвалов, он меня душил! В глазах было темно!

– Тогда как же ты собираешься его опознать?

– Здесь может сработать психологический фактор, – вмешалась Люба. – Маньяк знает, что есть свидетель. Женщина, которая выжила. Но не знает, что она помнит, а что нет. И что вообще видела. Он может себя выдать на очной ставке.

– Принимается, – кисло сказал Самохвалов. – Психологическое давление. Особенности поведения были какие-нибудь, Люся? Кроме того, что он тебя душил.

– Он сначала прошел мимо. А я присела на скамейку, воздухом подышать. Целыми днями ведь сижу взаперти. Сумку рядом поставила. Он обернулся и вдруг остановился. Причем резко. Замер как вкопанный, словно привидение увидел. И вдруг зашагал обратно.

– То есть поначалу ты его внимание не привлекла, – задумчиво сказала Люба. – Но потом села. Он обернулся и…

– Буквально рванул ко мне, – подтвердила Апельсинчик. – Я поняла: что-то с ним не то. И встала. Сначала почти побежала. Но потом подумала, что все это глупость. Он просто забыл дома телефон.

– Кстати, про телефон, – напомнила Люба. – А почему ты мужу не позвонила, что тебя преследует подозрительный мужчина?

– Они же партизанят, – напомнил Градов. – Геолокация может выдать.

– Ах, да! Люся, продолжай.

– А все. Я решила пропустить его вперед, замедлила шаги, и он почти тут же меня догнал. Я опомниться не успела, как он схватил меня за шею и поволок к елкам.

– А я что скажу? – жалобно спросил Стас. – Меня-то не волокли! Я вообще не баба!

– Версия такая, – размеренно сказала Люба. – Ты развозил заказы, подрабатывал, как обычно после окончания рабочего дня. Ты ведь появляешься в своем офисе?

– Вчера я был там до обеда.

– Отлично. Потом поехал по курьерским делам?

– Да. Как раз вечером я мимо Ивановых проезжал. То есть не совсем мимо, но…

– Вполне мог заехать в парк, чтобы воду набрать в роднике. В парке ты его и увидел. Опишешь со слов Людмилы.

– А про нее говорить?

– Скажешь, что у тебя есть давняя знакомая, ты позвонил, чтобы поздравить ее с Рождеством, и она тебе поведала о визите полиции. И ты вспомнил, что был в тот вечер в парке. Решил исполнить свой гражданский долг, поскольку ты бывший сотрудник полиции.

– По-моему, все грамотно, – одобрил Градов.

– Ладно, черти, – вздохнул Стас. – Сделаю, как вы скажете. Но учтите: дело это темное. Интуиция мне подсказывает, что ниточка длинная тянется. И лучше бы нашей звезде самой пойти в полицию. Людмила ведь собирается его опознавать?

– Давай сначала его вычислим, – напомнил Градов. – А с опознанием разберемся как-нибудь. Завтра у нас выходной. В дежурную часть придется идти. Стас, как?

– Справлюсь.

– Тогда до связи?

– Вводных – во! – Самохвалов чиркнул ладонью по горлу. – Если что, Иванова, я тебе позвоню.

– Хорошо.

– До связи.

– До связи.

Первым отвалился Самохвалов. Людмила хотела что-то сказать, но потом махнула рукой и повернулась к мужу, который тут же щелкнул мышкой. И Градовы остались одни.

– Леша, спасибо тебе, – она прижалась к мужу. – Я за Людмилу и в самом деле беспокоюсь. И за крестницу, Любашу. Надо этого негодяя изловить.

– Все нормально, – Алексей погладил ее по руке. – Когда за дело берется ваша команда, маньяки только держись.

– Это ты на что намекаешь? – отстранилась она.

– Вспомнилось, – муж улыбнулся. – Ладно, давай займемся чем-нибудь более приятным.

* * *

Есть дети любви, а есть дети ненависти. Это когда женятся без чувств с одной стороны. А то и сразу с двух. Браки по расчету. У счастливых пар рождаются счастливые дети. Цветы жизни. А у несчастных в браке людей рождаются дети особенные. Умеющие приспосабливаться к любым обстоятельствам. Этакие сорняки, с колючками, цепкими корнями, с мощным стеблем, иногда даже прекрасные, когда сами цветут. Но все равно они – безжалостные сорняки.

Как ни странно, они друг к другу тянутся, когда сами становятся взрослыми, цветы жизни и ее сорняки. Находят общую лужайку и пускают рядом корни. Цветы если не гибнут, то сорняки их душат, навязывая свою волю, и со временем полностью подчиняют себе. И что самое страшное, цветы не могут без своих мучителей. Они ведь и защитники, и умелые приспособленцы, которые прекрасно знают, как выжить в этой убийственной борьбе за место под солнцем. Поэтому цветок и цепляется изо всех сил за свой сорняк, научившись со временем добывать из его колючек живительную силу и для себя. Или просто прячась за эти колючки и комфортно себя чувствуя в тени своего мощного партнера по жизни.

Сорняк плохо уживается с таким же сорняком, у них идет непримиримая борьба за главенство. Типа чья это поляна. Цветок же прекрасно уживается с цветком, но, поскольку их окружают сорняки, они, эти цветки, чахнут и ведут жалкое существование.