Голубая звезда - Ким Болдуин Страница 20

— Пусть сначала вино принесут. И давай начнем с чего-нибудь приятного, потом загружу тебя своими проблемами.

Крис подозвала официанта и заказала бутылку Шардоне.

— Расскажи, что у тебя произошло с тех пор, как мы последний раз переписывались. И, кстати, ты классно выглядишь.

Илзе выкладывала свежие сплетни. Крис слушала, потягивая вино, стараясь забыть о том сюрреалистическом кошмаре, в который превратилась ее жизнь. Она допивала второй бокал, когда поняла, что не услышала и слова из сказанного подругой. Решив, что нужно плеснуть воды на лицо, чтобы взбодриться, Крис извинилась и вышла в дамскую комнату, не обращая внимания на такие привычные провожающие взгляды. Но один взгляд, все же насторожил ее. За барной стойкой, на вращающемся табурете сидел одинокий мужчина, несимпатичный, с темными волосами средней длины, скорее всего, не голландец, но и явно не один из этих итальянцев. И, хотя он глаз не сводил с Крис, когда их взгляды встретились, он не улыбнулся. Когда Крис возвращалась за столик, мужчина все еще сидел на том же месте. И буравил ее все тем же неприятным взглядом.

— Некоторые люди могут так уставиться, что становится неприятно. — Крис села за столик. — Хоть бы делали это незаметно, если нет никакого позитивного смысла.

— Мужчина или женщина? — спросила Илзе, оглядываясь в сторону туалетов.

— А это имеет значение? — Крис махнула рукой в направлении мужчины. — Просто раздражает постоянно.

— Ты вымотана, — сочувственно сказала Илзе.

— Да, последние недели были настоящим испытанием. — Крис налила себе еще вина. — Это было мило с твоей стороны — прислать цветы, когда отец умер. И я… прослушала твои сообщения. Но говорить ни с кем я не могла.

— Я понимаю, — отозвалась Илзе.

Крис взглянула в окно. Трамвай на улице резко затормозил, оглушительно звеня трем туристам на ярко-красных арендованных велосипедах.

— Мы с отцом никогда не были особенно близки, но я только сейчас начинаю понимать, я ведь его совсем и не знала. У него было столько секретов.

— Они у всех есть. Это заложено в человеческой природе.

— Несомненно. Но, думаю, не все оставляют своей семье кучу долгов.

Илзе от удивления распахнула глаза.

— Прости, — сказала она, подняв бровь. — А это очень серьезно?

— Как тебе сказать… виллу я уже выставила на продажу, очередь за особняком. Но и этого может не хватить.

Крис горько усмехнулась. — Единственный «плюс», что, скорее всего, я буду снимать квартиру в столице, мы сможем чаще встречаться, хотя бы за чашечкой кофе.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Ты же здесь, слушаешь меня. Это уже помощь. — Крис почувствовала сожаление о том романе с Илзе, четыре года назад, когда она не была открыта для серьезных отношений, ведь она успела разочароваться в женщинах, и держала Илзе на расстоянии. Теперь, вспоминая те события, Крис понимала, что не размышляла над собственным повелением. Она автоматически отметала попытки Илзе сблизиться, чем причиняла боль, а, может быть, и оскорбляла своим недоверием. Илзе давно уже нашла кого-то другого, более открытого, а Крис все продолжала череду коротких поверхностных интрижек с женщинами, которые в ее жизни играли крайне незначительные роли. Взятый ею курс был предельно предсказуем, Крис просто плыла по течению, и, хотя ей не доставало страстей, горения, она научилась быть сдержанной в этих отношениях, которым отчаянно не хватало драматизма. Однако не так давно Крис поняла, что то, что она принимала за надежность, — это всего лишь предсказуемость, а вместо умиротворения получается утомление. Теперь она понимала, что позволила себе впасть в заблуждение, поверить, что нашла гармонию, хотя, на самом деле, она всего лишь заменила жизнь жалкой имитацией.

— Я серьезно, — повторила Илзе. — Если я могу помочь…

— Я должна сама разобраться.

Илзе потянулась к ней через стол и погладила ее по щеке.

— Ты же знаешь, со мной тебе вовсе не нужно притворяться. Я вижу, как тебе тяжело.

А требовалось-то, оказывается, всего лишь одно нежное прикосновение. Слезы брызнули из усталых глаз Крис, прорвалась построенная ею плотина, сдерживающая разочарование и тоску. Не в силах больше скрывать своего отчаяния, Крис проговорила.

— Я уже так устала разыгрывать этот гребаный образ графини и всем нравиться, Илзе. Я орать готова.