Пепел прошлого - Галина Владимировна Романова Страница 20

Родионов с трудом сдерживал зевок, выворачивающий ему челюсти. У него даже за ушами заболело. И конца края этому, кажется, не было видно – он второй час сидел на совещании в Залесском отделении полиции, слушал размытые доклады сотрудников и все сильнее хотел выпить. Конечно, умом он понимал, что причина сама по себе невнятная: если такими причинами руководствоваться, то можно стаканы опрокидывать каждый час, его ведь много кто раздражал.

Сейчас особенно он злился на майора Усова, возглавившего расследование после того, как Звягинцева отправили в отпуск.

Ему одному казалось, что майор Усов отчаянно тупит и уводит следствие в дальние дали, совершенно неспособные пролить свет на действительность? Или это норма для здешних? Они все сидели вокруг стола в кабинете Звягинцева, который Усов поспешил занять, надували щеки, согласно кивали, вместо того чтобы работать на земле и опрашивать народ. За полтора минувших часа Родионов не услышал ни одной более или менее стоящей версии. Вообще ни одной!

Все сводилось к одной-единственной фамилии: Пышкин! И плевать всем, что у того нет мотива и есть алиби! Он, только он во всем виноват. Потому что у него – что? Правильно! У него были возможности!

Гул мужских голосов то нарастал, то ослабевал, напоминая Родионову жужжание роя насекомых. Под этот гул неплохо дремалось бы, не будь он на совещании. В очередной раз подавив зевок, он поднялся с места.

– Вы уходите, Александр Дмитриевич? – с надеждой в голосе и во взгляде спросил Усов.

– Нет. Но у меня есть что сказать, – криво ухмыльнулся Родионов.

Все десять голов повернулись в его сторону. Одиннадцатая – Усова – застыла на мощной шее.

– Все разговоры о том, что Пышкин причастен к поджогу и гибели троих человек, не имеют под собой никаких оснований, – произнес он скороговоркой. – Можно сколько угодно рассуждать на тему его возможностей, но мотива нет.

– Позвольте, товарищ майор! – слегка повысил голос Усов, и его лицо сделалось багровым. – Вам, как неместному, простительно так думать, но все мы знаем, что мотив у Пышкина один – земля.

– Какая земля, Сергей? Десять несчастных соток?

– Но каких! Через пару десятков метров – федеральная трасса. Он бы мог поставить там техцентр, магазин, заправку: да что угодно, чтобы стать еще богаче. Сестры Толкачевы наотрез отказывались продавать ему землю.

– Об этом имеются показания сестер Толкачевых? – ядовито заулыбался Родионов раскрасневшемуся Усову. – Или бабы говорят?

В кабинете повисла тишина.

– Во-от… – протянул он. – Значит, нет ни одного запротоколированного подтверждения того, что Пышкину эта земля была крайне необходима.

Он отодвинул стул, вышел на свободное место и принялся расхаживать туда-сюда. Ему срочно требовалось размяться, иначе он примется зевать уже в открытую.

– И скажите мне, дорогие мои коллеги, зачем ему совершать такое жуткое преступление ради сомнительного приобретения?

– Потому что он бандит и убийца! – выпалил Усов и покраснел еще сильнее. – Вы, товарищ майор, не из местных, поэтому…

– Поэтому в состоянии рассуждать непредвзято, – холодно перебил его Родионов. – И повторюсь: у Пышкина не было мотива для убийства и поджога. Я тут полистал прежние дела в архиве и пришел к интересному выводу… Все, что вменялось ему в вину, не было доказано.

– Вот именно! Он всегда соскакивал! – снова возмущенно влез со своим замечанием Усов.

– А может, потому, что был непричастен? А? Что скажете, коллеги? – Родионов встал в центре свободного пространства и переплел пальцы в замок. – Им привыкли пугать местных, как Бабайкой, шипеть ему в спину. Но ни разу… Ни разу никто не дал против него показаний и не представил ни единого доказательства. Прямо как в данном случае.

– Он очень опытный, гад, – не сбавляя оборотов, продолжил стоять на своем майор Усов. – Он все продумал.

– Ну что он продумал, майор? Что? Убить троих, поджечь дом и потом на этом месте что-то построить? – Родионов скупо улыбнулся. – Я тут сделал запрос. К слову, поработал за вас, коллеги, и хочу сообщить, что ему даже стараться особо не пришлось бы, интересуй его эта земля. Сестры Толкачевы не платили налогов бог знает с каких времен. Задолженности за электроэнергию и газ выросли в астрономические суммы. Если бы Пышкин был заинтересован, он бы на щелчок пальцев выкинул их из этого дома. Не сам, конечно, чужими руками, но на законном основании. Просто выкинул бы их из дома. Не убил! Не сжег заживо. А просто выселил. Имеются возражения?