Прошла любовь, завяли помидоры - Люся Лютикова Страница 20

Эта тирада помогла расположить пенсионерку к себе, она немного смягчилась.

– Состоялся суд, – вдохновенно врала я, – Валерий Афонин признан виновным по гражданскому делу, он должен выплатить ущерб. Моя задача – найти его имущество, чтобы описать и пустить с молотка.

– А много денег он должен?

– Около трёх миллионов. Плюс судебные расходы.

Бабка засияла, как медный самовар. Определенно, её ненависть к Афонину не знает границ.

– Я так понимаю, что комната в данной коммунальной квартире принадлежит Валерию Афонину на праве собственности?

– На праве, на праве, – закивала головой бабка. – У них у всех сейчас прав хоть отбавляй, а про обязанности кто помнить будет?

Ну вот, пошли обобщения, противопоставления «мы – они», образ врага. Идеально.

– Простите, как ваше имя-отчество?

– Лидия Никифоровна.

– Приятно познакомиться. Лидия Никифоровна, извините за назойливость, мы можем поговорить в квартире? Я весь день мотаюсь по городу, меня ноги не держат.

Пенсионерка распахнула дверь:

– Проходи на кухню.

С первого взгляда коридор поразил ремонтом. Не то чтобы он был роскошный, но сам факт наличия свежего ремонта в коммуналке в местах общего пользования – такое встретишь не часто. Практически никогда. Обычно жильцы не могут договориться, сколько скидываться на ремонт, потому что всем кажется, что соседи свинячат больше и следовательно должны больше платить.

Кухня тоже впечатлила: там стоял полноценный кухонный гарнитур с тремя газовыми плитами! Не отдельные тумбы разбросаны по углам, а гарнитур во всю стену, как в обычной квартире. Конечно, мебель была бюджетная, но опять же – сам факт! Кухонных столов тоже было три, благо большая площадь кухни позволяла расставить их относительно свободно. Все столы были покрыты одинаковыми скатертями в сине-белую клетку, что создавало единую дизайнерскую композицию. Шторы такой же расцветки обрамляли окно.

– Как у вас красиво! – искренне восхитилась я. – Должно быть, дружно живёте с соседями?

– Нормально живём, – поджала губы Лидия Никифоровна. – Чего нам враждовать? Нас всего трое: я, Катька да Валерка. Вот за этот стол садись, он мой.

Я села на венский стул – такой старый и скрипучий, что в любой момент мог развалиться под моим немалым весом.

– А Катька – это кто?

– Екатерина Ермакова, ей пятьдесят лет в прошлом году стукнуло. Она раньше с матерью в угловой комнате жила, когда мать померла, одна осталась. Работает в соцзащите, бумажки целыми днями перебирает.

– А вы на пенсии, я правильно понимаю?

– Конечно, на пенсии. Я ветеран труда, уже отпахала своё, на три жизни хватит.

Одна соседка получает пенсию, вторая сидит на скромном окладе в соцзащите, кто же ремонт в квартире оплатил? Я предположила, что Валерий Афонин, и Лидия Никифоровна подтвердила:

– Он самый.

– Повезло вам с соседом, получается?

– Я бы не сказала, – поджала губы бабка. – Кровушки он у нас попил! Это у него наследственное, его отец Колька Афонин такой же был. Ох, и намучились мы с ним! Алкоголик проклятый! Все нервы вымотал.

– Пьяные компании водил?

– Слава богу, нет! Пил в одиночку. Но как напьётся, на гармошке играл. Прям до сих пор в ушах её противный писк стоит, – старушка даже передёрнулась.

– И пел, наверное, громко? Частушки орал?

– Да он на губной гармошке играл. На одной ноте как затянет волынку, хоть вешайся! Вызову участкового, а Колька спрячет губную гармошку, и нагло так ухмыляется: «Нет у меня никакой гармошки, старуха в маразм впала, у неё галлюцинации начались». Это я-то старуха! Да я на три года его младше! – Лидия Никифоровна перевела дух и продолжила: – А как помер, так сыну Валерке комната в наследство отошла. Тоже криминальный элемент оказался. Лишил нас человеческих условий, фашист проклятый.

– Как так? Он же ремонт в местах общего пользования сделал?

– Сначала ремонт сделал, а потом ванную нам испортил, мыться мы в ней не могли.

– А Валерий как же мылся? Получается, он себе тоже навредил?

– Да не жил он в этой комнате, сдавал её. А мы запретили сдавать. А он взял и лишил нас человеческих удобств, паскуда! Сантехник нам влетел в копеечку! Хорошо хоть унитаз остался.

– Что-то я ничего не поняла. Объясните подробнее, пожалуйста.

Лидия Никифоровна махнула рукой:

– Ладно, расскажу с самого начала.

По мере того как пенсионерка говорила, я с удивлением отмечала, что впервые испытываю к Валерию Афонину симпатию, а порой даже восхищение.