Наказать беспредельщиков - Алексей Наст Страница 2

Было четыре часа дня. Миша ехал на арендованной УВД, ради операции, иномарке на виллу Голубой Молнии, где намечался «большой ковер».

«Большой ковер» изобрел Голубая Молния уже в эпоху своего процветания — он перестал доверять архарам ездить по фирмам и магазинам (его шумная бригада привлекала к себе ненужное внимание), а принимал данников на своей вилле, восседая в плетеном кресле у выложенного перламутровым мрамором бассейна. По одну сторону от Голубой Молнии располагался пластиковый белый столик с яствами и коньяками, по другую — стояли вымазанные оливковым маслом, лоснящиеся мощью качки-«палачи». Данник передавал Голубой Молнии пакет с деньгами, за что удостаивался добрых слов и рюмки коньяку с ломтем ананаса, а после шел отдыхать — купался в бассейне, любезничал с юными прелестницами, которых варнаки держали на вилле как массажисток, объедался выставленными закусками — все как на голливудском рауте. Если же по какой-либо причине данник не приносил положенного, то грозный Оргунков указывал на него кривым пальцем, и верные варнаки, оттащив несчастного в сторону, принимались нещадно «наказывать» и даже бить данника, а после, выпив на дорожку коньяка, измазанный кровью и соплями бизнесмен уходил домой, размышляя над дилеммой: что лучше — собрать требуемые деньги к новому сроку или повеситься? Существовал и третий вариант: если деньги не были предоставлены по уважительной причине, Голубая Молния милостиво «прощал» данника, позволяя принести дань в другой раз, но взамен какая-либо родственница провинившегося (обычно супруга) подвергалась поучительному «наказанию» — банда брала ее на «отдых» в сауну.

Миша был наслышан об оргиях и беспределе, творящихся за высоким забором виллы. Теперь ему предстояло присутствовать лично во время страшного спектакля — Голубая Молния велел быть обязательно.

Синяя «тойота-камри» замерла перед ажурными воротами виллы Голубой Молнии. На звук сигнала вышел охранник в пятнистой униформе — виллу сторожило специальное подразделение охранной фирмы «Богатырь» — ее владелец отрабатывал дань бесплатной охраной огромной собственности бандитов.

— Что надо? — грубо спросил охранник.

Стекло дверцы уплыло вниз. Миша снял солнцезащитные очки:

— Я Соболев. Босс знает.

Охранник ухмыльнулся, причислив Мишу к сонму данников. Он вытащил из кармана мятый листок со списком «приглашенных».

— Ага. Есть такой. Заезжай.

Ажурные ворота со скрипом отворились. Иномарка, послушная движению ноги Миши, притопившей педаль газа, вкатила в царство бандитов.

Прекрасно вымощенная гранитным камнем дорога через заросли декоративных хвощей, заменявших пальмы, вела к белоснежному дворцу с колоннадой и обилием пуленепробиваемого стекла.

Перед самым домом топтались с десяток одетых в пестрые просторные пляжные рубахи качков.

Миша вышел из машины. У него тут же вежливо «отняли» ключи. Один из амбалов погнал иномарку куда-то в глубину двора. Мише показали на стеклянные двери, ведущие в просторный холл.

Он прошел через внутреннее помещение и оказался позади здания, где у бассейна «кипела» жизнь — сновали девицы в купальниках, у столов с выпивкой и едой тусовались отметившиеся данники. Сам Оргунков (толстый, в одних плавках) сидел в своем коронном плетеном кресле, раскинув ноги в стороны. Рядом переминались три мускулистых амбала.

Голубая Молния уже заметил Мишу. Расплывшись в улыбке, махнул рукой.

— Миха! Иди сюда! Иди, дорогой!

— Приветствую. — Миша неискренне (как и все здесь) заулыбался, пожал волосатую пятерню Голубой Молнии двумя руками, выражая свою ничтожность и полное уважение к хозяину.

— Коньяк? Пей коньяк, Миша, сто лет проживешь. — Голубая Молния собственноручно налил в пузатый стеклянный бокал искристой влаги из хрустальной бутылки. — Как поживаешь?

— Нормально.

— Пей. Это хорошо, что все у тебя нормально. Сейчас иди отдыхай, а я улажу финансовые дела, и мы поговорим. В бане попаримся — Пятак волокет в банном деле. Увидишь — такого пара нигде не найти. Величайшее наслаждение от пара получаешь, который готовит наш Рэд! Ну, иди, развлекайся.

Миша отпил глоток коньяка, кивнул, что все понял, и отошел — к Голубой Молнии подходил новый данник, по лицу которого было видно, что он явился не при деньгах.

Миша огляделся. В бассейне плавали смазливые девки. Толстобрюхие директора в плавках жрали с пластиковых тарелок и болтали о делах, амбалы, без видимой цели, попивая сок из высоких стаканов, шатались вокруг бассейна. Из-за кустов веяло дымком — жарился шашлык, — близился вечер, и с наступлением ранних сумерек на вилле предстояла обжираловка.

Миша тронул проходившего мимо амбала за локоть:

— Где у вас можно переодеться?

— Купаться хочешь?

— Жарко в штанах.

— Разденься в холле. Плавки нужны?

— Я в купальных шортах, спасибо.

Миша пошел обратно в дом. Он не спеша расстегнул и стянул брюки. За окном Голубая Молния, разозлившись, орал на вжавшего голову в плечи данника. Миша сощурился — сейчас беднягу скрутят амбалы и уволокут через калитку в живописной стене из белого известняка, к другому бассейну — месту оргий и страшных расправ. Жаль, что сегодня Миша лоханулся, приехав на встречу без мини-видеокамеры. Уж к тому-то бассейну он проберется сегодня обязательно — не зря же он здесь! Хотя бы все увидит. Хотя для официального дела это, конечно, ничего не даст, но, может быть, это и к лучшему — бандиты поймут, что угрозы он не представляет, и раскроются основательно.

Голубая Молния, выпятив нижнюю губу, сосредоточенно слушал оправдания — данник, едва шевеля губами, показывал рукой за спину. Миша напряженно размышлял, как бы более естественно, между делом, оказаться на месте назревающей расправы.

Мимо неслышно прошла горничная в короткой униформе с белым передником. Миша немедленно обратил свой взор на пуговицы своей рубашки, чтобы его не заподозрили в шпионаже. Перебирая пуговицы, сам удивлялся — что-то Голубая Молния медлил. По рассказам, раньше он столь долго не терпел.

Прислуга ушла. Миша снова воззрился на данника, который, стряхивая пыль с колен, уже выглядел спокойным. Неужели оправдался? Перед Голубой Молнией оправдался? Убедил в своей невиновности? Происходило что-то нереальное!

И тут Миша замер — из-за стены трехметровых декоративных хвощей вышла молодая женщина в открытом купальнике. Сердце у Миши екнуло — Галя Ким, его первая и безответная любовь, кореянка.

Тогда был очень, очень молод и пошел в школу милиции, ибо не видел для себя другого призвания, как давить бандитскую нечисть.

То было другое время, всем было тяжело — страна, которой «подарили» свободу, разваливалась из-за бардака и анархии, из-за грабительского засилья свежих феодалов, воспитанных развитым социализмом, инфляция за день сжирала целые состояния. Тогда Галя Ким выбрала себе сытую жизнь — она вышла замуж за Ордынцева, челнока, возившего из Турции обувь и бюстгальтеры…