Седьмая линия. Дорогая находка - Анастасия Валеева Страница 2

Марина в ответ часто закивала, закрыв глаза.

— Как же? Что? — затараторила Милославская, совершенно не ожидавшая услышать такую новость. — Ой, ну что же это мы все стоим тут?! Идемте, идемте в дом.

Она обняла руками обоих супругов и подтолкнула их ко входу в дом. Джемма, видя настроение свой хозяйки, вежливо освободила проход.

Перешагнув порог дома, Яна сразу проводила гостей в свой кабинет, обстановка которого, как ей казалось, наиболее располагала к подобным разговорам. Мало сказать, что интерьер кабинета был нестандартным, он приковывал внимание всякого, кто оказывался в нем, пусть даже и не впервые.

Милославская усадила Марину и Сашу на высокий диван, обитый дорогим зеленым бархатом. Напротив дивана величаво стояло старинное кресло со спинкой из темной бронзы. В него опустилась сама хозяйка. По-настоящему удивлял здесь изумрудного цвета ковер с вышитыми катренами Нострадамуса и очень дорогая и ценная статуэтка египетской кошки, которую иметь в свой коллекции мечтал, наверное, не один антиквар. Сама Яна, таинственная и загадочная для многих, смотрелась в окружении всего этого вполне гармонично.

— Ну как? Что? — нетерпеливо начала расспрашивать заинтригованная Милославская.

— О-ой, и не спрашивай, — с ложной усталостью ответила Марина и махнула рукой.

— Сынишка удивил, — подхватил Саша, — приходит однажды с улицы, поздно уж было, мы с Мариной спать легли, свет зажег, разбудил и спокойно так: «Женюсь, старики…»

— Как?! — ахнула Яна.

— Вот и наша такая реакция была! — заявила Марина, подальше откинувшись на спинку кресла. — Стали отговаривать: «Что ты, сынок?! Опомнись!» А он и слушать не хочет… — Марина смахнула слезу.

— Да ему лет-то сколько? — полная удивления, спросила Милославская. — Девятнадцать?

— Восемнадцать, — поправила Марина.

— С ума сошел… — Яна покачала головой.

— Женитьба-то чего-о! — снова вступил в разговор Саша. — Мы с матерью как заявили — не даем своего согласия, так он: «А она беременная!» С Маринкой аж плохо стало. Ну тут уж куда деваться? Сами всегда ему про порядочность втирали. Пришлось и здесь от позиций не отступать. Женили…

— А неделю назад внук у нас родился, — теперь уже со слезами гордости сказала Марина. — Данилка.

— Ну а она-то ничего? — осторожно спросила Милославская.

— Аня-то, сноха? — Саша высоко вскинул брови. — Да хорошая девчонка! Дите, правда, совсем…

— Ну, дай бог, дай бог, — вздохнув, произнесла Яна.

— Институт бросать не даем ни ей, ни ему, — деловито сказала Марина, — няньку наняли, да и сами помогаем. И ее родители молодцы, тоже не подводят. Потянем как-нибудь…

— Ну вот, — радуясь за приятелей, сказала Милославская, — все хорошо… И все же смешно: дед, бабка… Вам же ни одному сорока нет?

— Тридцать восемь, — опустив глаза, протянула Марина.

— А вы сами-то, мои дорогие, во сколько согрешили, а? — прищурившись, прошептала Яна.

Все трое звучно расхохотались. А Саша — до слез. Вспомнил, наверное, все очень живо.

— Сейчас я кофе соображу, — приподнимаясь и придерживая полу халата, сказала Яна, — Или чего покрепче?

— Не-не-не-не, — зачастил Саша, мотая головой, — у нас на это времени нет!

— Как? Неужели вот так и уйдете? — в голосе Милославской слышалась обида. — Столько не виделись…

— Мы уйдем вместе с тобой, — загадочно и теперь вдруг серьезно протянула Марина.

Милославская только непонимающе хлопала глазами.

— Мы ведь не случайно тут, — начал объяснять Саша, — проездом.

— А я-то думала, — обиженно протянула Яна.

— Нет, подожди, — замахала на нее руками Марина.

— Мы тут дачу купили, — продолжил ее супруг, — в этом направлении. За Багаевкой, знаешь? У Волги.

— Ну, — Милославская кивнула.

— Так вот. Едем сейчас туда и тебя берем с собой.

Марина с Сашей с надеждой смотрели на свою приятельницу.

— Возражений не принимаем, — предупредительно заявил Саша.

— А повод-то знаешь какой? — подморгнув, спросила Марина.

Милославская пожала плечами.

— Я же говорил! — воскликнул Саша, глядя на свою жену.

— Э-эх, — укорила она Яну, — сегодня же наш семейный юбилей!

— Елки-палки! — протяжно произнесла Милославская. — Ребята, простите ради бога!

— А мы ее еще в свидетельницы брали! — с шутливой обидой пробормотала Марина.

— Кстати, а эта свадьба имеет какое-нибудь название? — заинтересованно спросила Милославская. — Ну, деревянная, розовая, серебряная…

— Еще скажи — золотая, — прыснула Марина.

— Черт ее знает, как она называется, — сказал Саша, — не в этом дело. Собирайся, едем, — добавил он, глянув на Яну.

— Ну раз такое дело… — протянула она. — Отказаться нельзя. Еду!

Супруги засмеялись, а Милославская удалилась в другую комнату, чтобы переодеться. Облачившись в хлопковый летний спортивный костюм, она наскоро собрала сумку, покидав в нее все, что может понадобиться во время короткого загородного отдыха, и через двадцать минут предстала перед приятелями, которые по совету Милославской рассматривали ее последние фотографии.

— Готова? — спросил Саша.

Яна кивнула.

— Отлично, — ответил он. — Ну, девчонки, в дорогу.

— Я и Джемму беру, — немного виновато сказала Милославская, покосившись на любимицу.

— Прекрасно, будет кому нас охранять, — ответил Саша, — мы еще пса там не успели завести.

Яна бросила в сумку упаковку собачьего корма, взяла еще кое-какие Джеммины принадлежности и была готова. Супруги дожидались ее на крыльце.

— Идем? — спросила Милославская, заперев дверь.

— Угу, — буркнул Саша и кончиком ботинка затушил сигарету.

Все трое разместились в комфортном BMV-535, которым семейство обзавелось не более года назад.

Саша с Мариной были прекрасной семейной парой, и их совместной жизни можно было только позавидовать. Яна познакомилась с ними давно, еще девчонкой, сдружилась с Мариной и оказалась приглашенной на свадьбу молодых в качестве свидетельницы, хотя и была на несколько лет моложе своих приятелей.

Федотовы окончили один институт. Марина и по сей день работала по специальности, а Саша довольно скоро разочаровался в выбранной профессии и решил заняться бизнесом. Поначалу у него не очень-то это получалось, были и провалы, и довольно крупные потери. Но в этих ситуациях парня всегда поддерживала Марина. Лаской, добрым словом. Не было денег — не жаловалась, крутилась, как могла, выходила из положения.