Тогда ты молчал - Криста фон Бернут Страница 2

Понедельник, 08.07, 12 часов 10 минут

Когда женщина в последний раз в своей жизни открыла дверь, она была одета в желтую футболку и грязно-серые тренировочные брюки. Она увидела мужчину с газетой в руке и сразу поняла, в чем дело.

— Нет, — сказала она тихо, — это не я, честно.

Однако вся беда была в том, что это сделала она.

Женщина чувствовала себя такой изможденной и разбитой, ей было так плохо и муторно, и все это по ее же вине. Мужчина поднял вверх газету с той злополучной статьей, в которой цитировались ее слова и была полностью указана ее фамилия. Разочарованная пациентка, чье состояние после лечения депрессии у Фабиана Плессена ухудшилось настолько, что она теперь даже боялась выйти из дома. Лучше бы она не давала этого интервью. Вот что из этого получилось — теперь с ней никто не хочет иметь никаких дел. Она посмотрела на мужчину снизу вверх. Ее глаза были мутными, волосы жирными, а в квартире определенно воняло недоеденной пиццей и несвежим постельным бельем, которое не менялось, наверное, целую вечность.

— Так это же вы, — сказал мужчина.

У него был приятный голос, и если он даже и чувствовал отвратительный запах, то по нему этого не было видно.

— Соня Мартинес. Это все же вы.

— Это не я. Я им ничего не рассказывала.

— Да дело не в этом. Господин Плессен — Фабиан — беспокоится о вас. Он пытался дозвониться вам, но вы не берете трубку.

Женщина опустила глаза. Телефон был отключен: она давно уже не платила за него.

— Он хочет, чтобы вам стало лучше. Поэтому он прислал меня.

— Фабиан? Неужели это правда?

— Да. Впустите меня, пожалуйста. Только на минутку.

До нее вдруг дошло, что мужчина все еще стоит в коридоре. Она впустила его. Если он пришел от Фабиана, то беспорядок в квартире его не смутит. Фабиан знал людей и их слабости, он никого не осуждал. Или почти никого. Единственное, что Плессен ненавидел, — это нечестность и упрямство. Его познания были неприкосновенной святыней, и никто не имел права безнаказанно сомневаться в них. Он утверждал, что ее муж и дочь могут быть счастливыми и свободными только без нее. Ее личный путь, как он ей сказал, — это путь одиночества. Она не хотела, не могла в это поверить. Она сопротивлялась этому, и последней попыткой было то самое интервью, она дала его, чтобы укрепить свою защиту от порабощающего влияния Фабиана И вот — расплата. Ей еще никогда не было так плохо, как сейчас.

— Как дела у Фабиана? — спросила она робко, освободив для гостя стул в кухне.

— Хорошо, вот только он беспокоится. О вас У него нет времени, чтобы прийти самому, зато он прислал меня.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Вам нужно лекарство, Соня, — сказал мужчина.

Женщина сощурила глаза (свои очки Соня засунула куда-то уже несколько дней назад, а у нее была сильная близорукость). Она различала только очертания его лица.

— Лекарство? От Фабиана?

Фабиан никогда не работал с медикаментами, наоборот, безоговорочно отвергал их. Он признавал только природные лекарственные средства.

— У меня с собой есть кое-что, что придаст вам сил. Чисто растительное средство. Совершенно природное.

— О, это… это хорошо.

— У вас есть что-нибудь… Чулок или пояс?

— Чулок?

— Да. Чтобы перетянуть руку. Я должен ввести вам лекарство. Оно настолько слабое, что не сможет преодолеть желудочно-кишечный тракт. Поэтому его вводят прямо в вену.

— Ой!..

— Вы что, боитесь уколов?

Она ужасно боялась. И не только уколов, но, прежде всего, этого человека, которого не знала. Но Соня никогда не умела говорить «нет», если с ней разговаривали так ласково, как этот мужчина. Загипнотизированная его уверенностью и дружелюбием, она закатала рукав футболки выше локтя. Последняя попытка уйти от судьбы: «А что, это действительно нужно? Я имею в виду, я не думаю, что это мне действительно нужно, мне, собственно, надо бы только больше спать».

Мужчина держал в руке что-то похожее на ремень.

— Отклонитесь назад, — сказал он.

Его голос стал глубже, он заговорил нараспев, и это напомнило ей Фабиана.

— Просто отклонитесь назад, — звучал его голос. — Сейчас все пройдет. Просто маленький укольчик…

Соня закрыла глаза, безвольно, безнадежно. Она чувствовала, как мужчина чем-то перетянул ее руку выше локтя, слышала, как он попросил сжать руку в кулак. Наконец она почувствовала укол. Почти в тот же миг ей показалось, что она стремительно летит куда-то вниз. Сумасшедшее, смертельное головокружение охватило ее, на нее обрушились видения (муж с дочерью в Испании, у синего моря, они смеются, они счастливы, потому что наконец-то освободились от нее и ее постоянных требований любви и заботы). Она падала в бездну, она стонала, пока перед ней не возникла неумолимо выраставшая стена, в конце концов уничтожившая все, что было в ней живого. «Не сопротивляйтесь». Это были последние слова, которые она услышала перед тем, как ее поглотил мрак одиночества.