Ложное обвинение - Джеймс Хедли Чейз Страница 2

Лейтенант О'Брайен был высоким и плотным мужчиной лет тридцати пяти. Полицейская форма, в которую он был одет, была измята и изрядно посыпана сигаретным пеплом. Он сидел за угловым столиком бара «Белая ромашка» и отхлебывал из высокого стакана какую-то зеленоватую муть. Я взял двойную порцию виски и подошел к нему.

– Вы лейтенант О'Брайен? – спросил я без всяких предисловий. – Я тот человек, который звонил вам.

Его широкое лицо не изменило своего выражения. Он жестом указал на стул рядом с ним. Я сел и сделал пару глотков из стакана, отметив, что руки он мне не подал.

– Меня зовут Эл Уолкер, – сказал я. – Меня интересуют сведения по делу Алисы Керью.

– Читайте газеты… Или, может быть, вы сами репортер… – он был все так же равнодушен.

– Нет, я не репортер, и меня интересуют сведения, которые не публикуются в газетах.

– Вы хотите их купить? – внезапно спросил он.

Это меня насторожило, и я осторожно проговорил:

– Если вы настаиваете…

Его лицо внезапно налилось кровью и глаза засверкали.

– Убирайся отсюда, пока кости целы, – прошипел он. – Запомни сам и передай своим дружкам, что Лесли О'Брайен не продается. Единственное, что ты можешь от меня получить, так это пулю в лоб.

Я никогда не видел, чтобы внешность человека могла так быстро меняться. Только что, на моих глазах, добродушный толстяк превратился в разъяренного льва. Я сидел не шевелясь и не спуская с него глаз. Сначала нужно было выяснить, какую игру он ведет.

– Вы меня не так поняли…

Он немного поутих и стал ждать продолжения. В его глазах была сталь, а вокруг губ легла жесткая складка. И вдруг я понял, что, если я хочу быть в курсе дел, мне придется выложить ему все… Мне придется довериться ему. Я достал из пачки сигарету и закурил.

– Вы, наверное, уже в курсе того, что Джон Керью воевал во Вьетнаме и погиб там два с половиной месяца назад. Мы с ним вместе месили грязь в джунглях около двух лет. Я ему обязан жизнью – он погиб, спасая меня. Джон Керью умер у меня на руках. Перед смертью он просил позаботиться о его дочери. Неделю назад я демобилизовался из армии и приехал сюда.

О'Брайен все еще недоверчиво смотрел на меня. Он достал из нагрудного кармана рубашки сигару и раскурил ее, пуская клубы дыма.

– Но я всегда верю только фактам и доказательствам.

– Я понимаю вас, – проговорил я и полез во внутренний карман. – Вот мое воинское удостоверение, вот письмо Джона к дочери, которое он не успел отправить, а это то, что он просил передать ей. – Я кинул ему испачканное кровью письмо и холщовый мешочек. – Здесь бриллианты… А где мы их взяли, это долгая история и совсем не для полиции.

О'Брайен хитро посмотрел на меня. Выражение отчужденности исчезло с его лица.

– Я чувствую, парень, что ты не веришь в ее виновность, – наконец сказал он. – И поверь мне, это хороший признак: мы станем друзьями. А, Эл?

Я улыбнулся. Мне все больше и больше нравился этот тип.

– Я тоже так думаю, Лесли.

Он поднял стакан, и мы дружно проглотили свою выпивку. Он заказал еще пару виски и спросил:

– Итак, ты решил влезть в это дело? Я правильно тебя понял?

Я кивнул.

– Но ты ведь даже не видел девушки и не имеешь никакой зацепки.

– Насколько я понял из газет, у вас ее тоже, по-моему, нет. Дело довольно-таки темное.

Он сразу погрустнел.

– Темнее не бывает, но ты все-таки влезаешь?

– Если буду уверен, что она невиновна…

– Она невиновна, парень. Можешь мне поверить. Интуиция старого сыщика, хотя это и не доказательство. И как далеко ты собрался влезть?

– Как можно дальше. Я доберусь до конца.

– Если тебя прежде не прихлопнут.

Я с удивлением посмотрел на него. Он кивнул головой.

– Да, да. В деле замешаны некоторые люди, которые не стесняются в выборе средств.

Я отпил из стакана.

– Кто же, например?