Тридцать минут под прицелом - Марина Серова Страница 2

Я показала мимикой лица, что также считаю выходку Турилкина верхом неприличия. После этого Басманов продолжил свой рассказ:

— Я, конечно, постарался объяснить ему, что строительные фирмы сами вольны выбирать партнеров, но он меня не понял. Стал предлагать хороший «откат», и это после того, как посадили за взятку председателя областного комитета по культуре!

— Да, Андрей Георгиевич, я вас понимаю.

«Прыткий же был шеф у Натальи, — подумала я. — Такие вопросы нахрапом не решаются. Будь Турилкин поделикатнее, глядишь бы, дело и выгорело. Хотела бы я посмотреть на чиновника, который живет без „отката“, и этот наверняка грешен, но зачем-то пытается пудрить мне мозги, что кристально честен. Интересно, это имеет отношение к убийству или нет? Кстати, а почему Наталья продолжала работать в этой фирме? Мог бы найти жене местечко потеплее, чтобы не стесняться ее круга общения».

Басманов точно услышал мой вопрос и сказал, не отрывая взгляда от фотографии:

— Я не хотел, чтобы Наташа работала в «Тарпластмете», но она говорила, что не желает быть просто домохозяйкой. Я стал подыскивать ей приличное место. Это не так-то просто, но я все-таки нашел. Через два месяца уходит на пенсию наш бухгалтер, но Наташу убили… Она пошла на ту вечеринку и не вернулась.

Я внимательно следила за выражением лица Андрея Георгиевича: его левый глаз задергался, нижняя губа еще больше выпятилась вперед, артерия на шее заметно напряглась. Мне показалось, что Басманов не сможет больше говорить о трагедии, но я ошиблась. Справившись с волнением и обидой на несправедливую судьбу, он продолжил:

— Около десяти вечера мне позвонил Владимир Валентинович, Наташин отец, и сказал, что… что ее нашли мертвой в гараже…

— Так, вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. В каком гараже? Кто нашел? Какое орудие убийства?

— Еще днем я отвез Наталью на машине в салон красоты «Джулия», который находится недалеко от «Тарпластмета». Она собиралась там сделать прическу, маникюр… Да что вам это объяснять. Вы лучше меня знаете все эти штучки! — Клиент впервые взглянул на меня не как на частного детектива, а как на женщину, но быстро отвел взгляд. — А оттуда, из салона красоты, Наташа, вероятно, сразу пошла на банкет. Турилкин даже не удосужился снять приличный ресторан. Устроил вечеринку на первом этаже офиса. У них там большой холл и выставочный зал. Я знаю, что Наталья пришла туда, но почему-то через два часа она оказалась совсем в другом месте — в гараже своего отца.

— Где находится гараж? Далеко от офиса? Туда надо ехать или можно дойти пешком? — Я буквально засыпала вопросами Басманова.

— Рядом, в двух кварталах. «Тарпластмет» находится на улице Пушкина, а гараж — на Советской. Татьяна Александровна, вы понимаете, что проблема не в том, как она смогла туда добраться, а зачем она это сделала? Что она забыла в гараже? — шепотом спросил Андрей Георгиевич, глядя на фотографию.

— Да, я понимаю. Проблема в том, почему вашу жену убили. — Мой ответ не случайно был несколько невпопад. Басманов пытался навязать свой ход мыслей, а я в этом совершенно не нуждалась. — Андрей Георгиевич, я знаю, как вам тяжело обо всем этом говорить. Тем не менее все-таки необходимо задать вам несколько назревших вопросов.

— Задавайте, — разрешил чиновник.

Перед ним стояла фотография жены, и мне очень хотелось взглянуть на нее, поэтому я встала, обошла стол и следующий вопрос задала уже из-за спины Басманова:

— Ваша супруга водила машину?

— Да. Оказывается, у нее остались ключи от родительского гаража и от отцовской «Нивы», но после свадьбы она ездила исключительно на нашем «Рено». Я редко сам сажусь за руль, потому что у меня есть служебная машина с водителем… Татьяна Александровна, не понимаю, почему вы стоите у меня за спиной? Мне неудобно так с вами разговаривать! — возмутился Басманов.

Он был совершенно прав. Так разговаривать было действительно неудобно. Зато я получила представление, как выглядела при жизни Наталья. С фотографии смотрело жизнерадостное лицо молодой женщины лет двадцати пяти — двадцати семи с большими выразительными глазами василькового цвета, идеальной линией бровей, с ямочками на щеках и завораживающей улыбкой.

— Она была очень красива. — Я просто не могла не отметить это, и мой комплимент смягчил Басманова.

— Да, у Натальи была редкая естественная красота…

Я вернулась на место и задала следующий вопрос:

— Разве не могло получиться так, что вечеринка вашей жене наскучила и она решила вернуться домой на отцовской машине? Вы где живете?

— Мы договорились, что Наташа позвонит мне и я заеду за ней на машине. К тому же в крови у нее обнаружен алкоголь, что вполне естественно. Нет, вряд ли она собиралась сесть за руль. — Басманов покачал головой, его лицо стало чернее тучи. — В гараже ее пырнули ножом. Вероятно, Наташа сопротивлялась, ее платье было порвано, а каблуки туфель сломаны, но убийца, насколько мне известно, не оставил никаких следов.

— Кто ее обнаружил?

— Пенсионер Миющенко, сосед по гаражу. Он ставил свой «Москвич» в гараж, увидел, что рядом дверь приоткрыта, заглянул туда и… — Андрей Георгиевич прикрыл лицо рукой и еле выдавил из себя: — Он увидел Наталью всю в крови. Миющенко тут же вызвал «Скорую», милицию, позвонил Семеряковым, родителям Наташи…

— Гаражи, вероятно, неохраняемые?

— Нет, они самовольной постройки, — уточнил чиновник. — Еще в советское время во дворе поставили несколько металлических гаражей, в девяностые обложили их кирпичом, но так и не оформили документы. Я говорил, как можно зарегистрировать право собственности, но, кажется, они так и не воспользовались моим советом.

— Милиция должна была делать поквартирный обход, — размышляла я вслух. — Неужели никто ничего не видел?

— Гаражи построены в таком закутке, что там никого не встретишь, а окон с торца дома нет. В общем, свидетелей не нашлось, — развел руками мой клиент.

— Вероятно, вы разговаривали с сотрудниками Натальи. Как они объясняют, почему она так рано ушла с банкета?

— Никто не заметил ее ухода, — сдавленным голосом сказал Басманов. — Там было море низкосортной водки. К тому же публику развлекали какие-то артисты… Я должен был настоять на своем и не пускать туда Наталью.

«Да, себя в ее смерти он совсем не винит. Другой сказал бы: если бы я пошел с ней, то ничего не случилось бы, а этот, вероятно, ни разу так не подумал. Кажется, он мне что-то недоговаривает, — подумалось мне. — Интересно, почему мы встретились не дома, а в этом кабинете? Хоть бы чашечку кофе предложил! Или такой сервис не входит в обязанности пухленькой секретарши?» И тут Андрей Георгиевич, к моему великому удивлению, сообщил, что лимит времени на наше общение исчерпан, а стало быть, мне пора уходить.

— Андрей Георгиевич, я понимаю, вы очень занятой человек, но тем не менее прошу вас уделить мне еще немного времени. — Говоря это, я до глубины души поражалась самой себе.