Седьмой выстрел - Даниэль Виктор Страница 2

Вдобавок ко всему Флит-стрит [6]встретила эту страшную катастрофу (жизней лишились триста восемьдесят шесть бравых моряков) глубоким молчанием. Скептики дошли до того, что стали подозревать Адмиралтейство и правительство в сговоре с целью утаить подробности. А когда был опубликован полный отчёт о трагедии, мир (к вящему огорчению британской прессы) узнал, что первыми эту историю осветили газеты Соединённых Штатов благодаря расторопности американского журналиста — вышеупомянутого Филлипса, — прибегшего к помощи телеграфа и других средств связи.

Одному моему американскому коллеге, доктору Айре Харрису, случилось быть на телеграфе в Триполи [7], когда появился дерзкий призыв Филлипса ко всем, кто хоть что-нибудь знает о случившемся столкновении. Выяснив подробности у безвестного моряка, оказавшегося свидетелем события, доктор Харрис через турка-телеграфиста отправил Филлипсу в Лондон подробное описание.

Что и говорить, журналистское сообщество было потрясено. Разве не чудо, что таинственный моряк, практикующий врач и не владеющий английским языком телеграфист сумели охватить в своём сообщении событие такого масштаба?

Не прошло и трёх лет, как Филлипс собственной персоной появился у нас на Бейкер-стрит, и мне довелось узнать разгадку этой тайны.

После своей мнимой смерти от рук профессора Мориарти у Рейхенбахского водопада в апреле 1891 года мой друг Шерлок Холмс провёл три года в дальних странствиях. Летом 1893 года он побывал не только в Святой земле (Холмс упоминал об этом, как известно моим читателям из рассказа «Пустой дом»), но и в районе злополучных военно-морских манёвров. Безымянным моряком, в деталях поведавшим доктору Харрису о крушении, разумеется, и был Шерлок Холмс. Лишь фотографии, сопровождавшие газетные публикации о «воскресении» Холмса в 1894 году, подсказали доктору Харрису, кем на самом деле являлся анонимный свидетель, снабдивший его подробностями случившегося. Доктор Харрис сообщил о своём открытии Филлипсу, а тот во время очередного приезда в Лондон явился на Бейкер-стрит, чтобы лично поблагодарить человека, помогшего ему завоевать всемирную славу. По иронии судьбы, эта примечательная встреча заставила нас спустя десять лет взяться за расследование жестокого и странного убийства журналиста, кровавая память о котором до сих пор отзывается вампирским эхом в коридорах вашингтонского Капитолия.

Нам с Холмсом и раньше приходилось распутывать необычные дела, но ни одно из них (кроме случая с фон Борком, которого усилиями Холмса удалось привлечь к суду в начале Первой мировой) не имело столь масштабных международных последствий, как кошмарное убийство Филлипса. Однако, поскольку в 1906 году Филлипс разгромными статьями о высокопоставленных негодяях навлёк на себя гнев многих из тех, кто по сей день стоит у кормила власти, я даже теперь (спустя десять лет после его гибели в 1911 году) едва осмеливаюсь писать об этом. Из приличий и благоразумия я взял на себя труд утаить не только обличающие подробности, способные потревожить общественное мнение, но и подлинные личности тех видных сановников, у которых по сей день есть причины опасаться, что некоторые детали произошедшего будут преданы гласности в нижеследующем повествовании.

Впервые я познакомился с миссис Кэролин Фреверт — удивительнейшей из американок — в начале весны 1912 года. В других своих отчётах я уже отмечал, что в это самое время наши с Шерлоком Холмсом пути разошлись на долгие годы. Оставив занятия сыщика-консультанта, Холмс занялся разведением пчёл в Суссексе. Я же, вновь женившись, поселился на улице Королевы Анны и вернулся к врачебной практике.

Мы редко встречались. Конечно, порой он наведывался в Лондон, чтобы послушать в Альберт-холле прославленного скрипача, а я иногда отправлялся в Суссекс «погостить на выходные», по выражению Холмса. Но и только. Обязанность избавлять Англию от мерзавцев и мошенников перешла к новому поколению. Как-никак Шерлоку Холмсу стукнуло пятьдесят восемь, а мне, его верному соратнику, — пятьдесят девять. У нас уже не хватало сил и запала, чтобы гоняться за преступниками. Единственной ниточкой, связывавшей меня с временами, проведёнными в доме, который, как уверяют мои великодушные читатели, прославился на весь мир, была миссис Хадсон, наша преданная квартирная хозяйка. Презрев возможность избавиться от самого беспокойного из своих жильцов, она уехала с Бейкер-стрит, чтобы присматривать за Холмсом и его пчёлами в Даунсе [8]. Опасалась миссис Хадсон, по её словам, только одного: как бы не снесли милый дом, где она прежде жила, чтобы выстроить на его месте какую-нибудь унылую громадину.

История, заставившая нас впоследствии проехать полмира, началась в ясный ветреный мартовский день. (Если быть точным, это была пятница, тринадцатое — такая вот мрачная ирония.) Мистер Уигмор со своей подагрой был последним из записанных в тот день пациентов, и я лелеял надежду закончить рабочую неделю пораньше. В приёмной больше никого не было, и, пригласив хромавшего посетителя на осмотр, я уже предвкушал чудесную прогулку, а после — чаепитие вдвоём с супругой. К немалому своему удивлению, выпроводив Уигмора из кабинета, я увидел, что на одном из стульев с круглой спинкой восседает тёмноволосая дама, уже немолодая, но довольно привлекательная. С ног до головы одетая в чёрное, она сидела совершенно неподвижно, лишь в руках у неё беспрерывно подрагивал чёрный кружевной веер. Поскольку было совсем не жарко, я решил, что она чем-то взволнована.

— Вы больны, сударыня? — спросил я.

— Нет, доктор Уотсон, — ответила она, поднимая на меня глаза. По нескольким словам я сразу распознал её американский акцент. — На самом деле я пришла к вам не как к врачу. Боюсь, явившись сюда, я была вынуждена оправдать свой визит надуманным предлогом, потому что нужны мне вовсе не вы.

— Не понимаю, — произнёс я, чувствуя некоторую досаду.

— Я проделала весь этот путь, доктор Уотсон, чтобы встретиться с вашим другом — мистером Шерлоком Холмсом.

Должен признаться, упоминание о Холмсе застало меня врасплох, ведь мы давно не виделись и я редко о нём вспоминал. Ещё несколько минут назад все мои помыслы были лишь о пирожных и печенье, которые жена подаст к чаю.

Так как мы остались одни, я сел на стул рядом с ней, собираясь сообщить, что мой друг удалился от дел.

— Шерлок Холмс, сударыня…

— Миссис Фреверт, — представилась она. — Миссис Кэролин Фреверт. Знаете, доктор Уотсон, мне кажется, вы были знакомы с моим братом Грэмом.