Голый король шоу-бизнеса - Марина Серова Страница 2

Я кивнула.

– А я Андрей Морозов, художественный руководитель. Спасибо, что приехали, мы как раз тут все в сборе... Дима, можешь пока отдохнуть, сделаем небольшой перерыв, – громко обратился он к мужчине в наушниках.

Дима пожал плечами, но процесс не прервал, наушники тоже не снял, продолжил нажимать на кнопки, поглядывая на экран.

– Помнится, вы говорили о том, что дело касается всех участников группы, – напомнила я. – В таком случае, думаю, имеет смысл познакомиться со всеми.

– А... Да, конечно. – Андрей повернулся и обвел взглядом своих друзей и партнеров. – Ну, вот, например, Надя, моя жена... – показал он рукой.

Со стула поднялась высокая блондинка, чуть полноватая, с миловидным округлым лицом, с толстой косой, одетая в красный сарафан и белую блузку. Надежда приветливо улыбнулась мне, но ничего не сказала.

– Дальше... – Андрей продолжал смотреть на коллектив, не зная, видимо, в какой последовательности представлять участников.

– Женя, – коротко сказал кудрявый русоволосый парень маленького роста, тот самый, в руках у которого была балалайка.

– Да, вот Женя, наш балалаечник, – подхватил Морозов, после чего махнул рукой: – В общем, знакомьтесь сами...

Мне были представлены худощавый, с какими-то печальными черными глазами клавишник Борис, еще одна девушка, которую звали Наташа, и звукооператор Дмитрий Круглов. Он, похоже, был самым старшим в группе и самым необщительным. Собственно, он и не представлялся, а просто сидел, уткнувшись в свою аппаратуру, то щелкая мышью, то нажимая клавиши. У него были крупные правильные черты лица, а сам он был довольно габаритным мужчиной. Серые глаза за очками задумчиво смотрели на экран, Круглов никак не реагировал на мое появление. Густая борода, длинные волосы, небрежно собранные в хвост, перетянутый обычной черной резинкой.

«Человек, видно, не любит тратить время на уход за собой», – сделала я вывод.

– Ну вот, познакомились, – нарочито бодрым голосом проговорил Андрей. – Теперь можно и к делу перейти.

Он бесцельно крутил в руке какую-то тетрадь с нотными записями, и было заметно, что он немного нервничает и не знает, с чего начать.

– Мы будем беседовать прямо здесь или у вас есть отдельная комната? – спросила я.

– Отдельная? – Морозов покрутил головой.

– Только комната, где мы обедаем, но там очень мало места, – с улыбкой подсказала его жена Надя.

– Да, прямо здесь и поговорим, – решил Морозов, тряхнув головой. – Тут всем и разместиться можно, и не мешает никто. Вы присаживайтесь, пожалуйста.

Он пододвинул мне стул, и я села так, чтобы были видны лица всех участников коллектива. Один только зукооператор Дима остался сидеть спиной ко мне и никак не выразил своей заинтересованности в происходящем. Все повернулись на своих местах, Морозов же остановился посреди комнаты.

– Вы начните, пожалуйста, с самого главного – что все-таки случилось, – решила я немного помочь ему сосредоточиться.

Морозов пару секунд подумал, а затем начал рассказывать. Говорил он долго и медленно, путаясь и сбиваясь в занудные и ненужные подробности, мало уделяя внимания главному. Периодически перебивая его вопросами и уточнениями, я наконец выяснила следующее: двое каких-то московских барыг от шоу-бизнеса заявились в Тарасов и уговорили, черти языкастые, творческий коллектив «Калинка» на длительные гастроли по Северу с целью срубить бабок с нефтяников, которым в пьяном виде, в сущности, по барабану, кого слушать – «стрелок», «белок» или «Хор Турецкого». В приличном темпе коллектив народных песнопевцев пробороздил на вездеходах просторы Коми-Пермяцкого округа и других нефтеносных краев и в конце десятой поездки выяснил, что денег им заплачено всего за два концерта, и то в качестве мелких авансов. Мелкие авансы оказались все же достаточно крупными для Тарасова выплатами, чтобы можно было ездить по Северу, пить-есть и даже вернуться домой, однако коллектив был явно настроен на совсем другие гонорары. Семьи солистов уже распланировали крупные покупки, но неожиданно оба продюсера оборвали связь. Договоры были оформлены как надо, с юридической точки зрения Морозов имел право требовать денег и уже собирался подать в суд, и подал бы, если бы знал, где найти этих коммерсантов.

– В милицию обращались? – коротко спросила я, когда Андрей наконец закончил рассказ.

– Да, – кивнул Морозов. – Но они... Слишком много хотят. И никаких гарантий не дают.

Одним словом, как поведал Андрей, продажные менты хотели получить откат размером в половину обещанного калинковцам гонорара. Это, естественно, нисколько не вдохновило руководителя ансамбля, и он после некоторых колебаний решил-таки обратиться ко мне, учитывая мой опыт и репутацию.

– Сколько же вам должны были заплатить по договору? – поинтересовалась я.

Оказалось, что по три тысячи долларов за каждое выступление, за десять выступлений – тридцать тысяч. Приличная сумма для тарасовских музыкантов. Реально же им дали пять на всех. Не густо, если разделить на всех участников группы. Одним словом, впереди маячил куш в двадцать пять тысяч долларов, из которых пять Морозов предложил мне за то, что я найду этих ребят.

– Но предупреждаю, что я тоже не даю никаких гарантий, – сказала я. – Однако могу заметить, что ни одного нераскрытого дела на моем счету не значится.

Проговаривая это, я уже раздумывала над своими дальнейшими действиями. Просто искать неведомого человека, мошенника – довольно неблагодарное занятие. Вероятнее всего, в Тарасове их уже нет. Конечно, я прокручивала возможные варианты, и прежде всего установление его настоящего имени. Отработка контактов, адреса, телефоны... Рутинная работа, надо сказать. Не слишком азартная. Хотя как посмотреть.

– Значит, их звали Гольдберг и Карпинский? – спросила я. – Имена, адреса, фотографии, вся известная вам информация – все выкладывайте.

Морозов засопел носом и задумался. Вместо него чуть робко начала говорить его жена:

– Вячеслав Карпинский и Анатолий Гольдберг. Карпинского я, кстати, с детства знаю. Я в музыкальной школе училась, и он тоже. Правда, всего три класса отучился, потом бросил. Но я его иногда встречала. Я еще до «Калинки» в хоре пела, и Вячеслав мелькал на концертах. Пытался уже тогда продюсерством заниматься, даже с Камелией одно время какие-то дела у них были...

– С Камелией? – удивилась я.

– Ну да. Певица такая есть, вы разве не знаете?

Господи, кто не знает певицу Камелию, трех ее детей и мужа-продюсера Артема Привалова? Да все знают, от Калининграда до Владивостока! Наиболее продвинутые и интересующиеся знают также, что родом она из небольшого городка, который находится всего в ста километрах от Тарасова. Разумеется, это знала и я. Просто сейчас ее имя прозвучало неожиданно.

– Ну вот, – продолжала Надежда. – Потом он в Москву перебрался...

– Как он выглядит? – уточнила я.