Вприпрыжку за смертью - Марина Серова Страница 2

— Мать твою за ногу, — раздельно проговорил охранник, — я тебя сейчас…

Что именно собирался со мной сделать неприступный страж кафе «Ромашка», я так и не узнала. Хотя — и надо обязательно это отметить — я позволяла ему с собой так разговаривать только по доброте душевной. Будь я в ином настроении, он бы валялся сейчас на пороге с двумя сломанными ногами (и это в лучшем случае), а я мирно пила бы свой кофе. В каком-нибудь другом кафе, разумеется.

Но судьба распорядилась иначе. Не успел охранник закончить свою фразу, как у «Ромашки» притормозил двести тридцатый «Мерседес» с эллипсовидными фарами — как раз такая модель, на которой разбилась принцесса Диана в парижском тоннеле.

Хлопнула дверца, и из машины вылез представительный господин лет пятидесяти с озабоченным выражением на холеном лице.

Он одернул пиджак и, еще больше нахмурившись, направился к кафе. Ему охранник позволил войти беспрепятственно, но потом сразу же загородил вход — уже не рукой, а своим массивным туловищем.

«А чего это я тут стою? — подумала я. — Тебе это все надо, Женя Охотникова?»

Зачем терять время и пререкаться с этим малосимпатичным коллегой? Не отправиться ли тебе куда-нибудь еще, пока охранник без бейджика не конкретизировал направление твоего движения на великом и могучем?

Да-да, я не оговорилась, именно «коллега». Впрочем, узнай он об этом — не поверил бы, пока я действительно не переломала бы его конечности. Бодигард-женщина — к такому у нас еще не привыкли, хотя пора уже. Впрочем, моя специальность гораздо шире, но лицензия выписана именно на этот род деятельности.

Итак, я решила отправиться восвояси, повернулась и сделала несколько шагов по щербатой асфальтовой дорожке. Я прошла от силы метров пятьдесят, как за моей спиной раздался взрыв.

Как только до моих ушей донеслись первые звуки, я мгновенно отпрыгнула вбок и прокатилась по траве за огромный ствол дуба.

Так же быстро перевернувшись на спину, я еще успела увидеть, как по воздуху летят осколки стекла, железные панели и пластмассовая мебель.

Среди искореженных предметов были, само собой, и останки того, что раньше ходило, дышало, смотрело и даже хамило незнакомым женщинам — рядом со мной приземлилась обгоревшая манжета охранника.

Значит, заключила я, погиб и тот человек, который вошел внутрь здания.

«Прав был парторг! — мелькнула у меня в голове столь неподходящая для трагической ситуации легкомысленная фраза. — Не надо было мне туда заходить! Как, однако, мудро подчас распоряжается судьба!»

А фраза эта была из старого советского анекдота, который мне в свое время настолько понравился, что я употребляла ее по отношению ко многим возникающим в моей жизни ситуациям.

Анекдот был такой: парторг завода съездил за границу, допустим в Париж. По возвращении на родной завод его обступают в курилке работяги и начинают выспрашивать, видел ли он стриптиз.

Это сейчас, господа, подобное зрелище чуть ли не в каждом ночном клубе, а для домоседов — по телевизору за полночь. А вот раньше… Впрочем, что там объяснять, вы и так все прекрасно помните.

— Видел, — признается парторг, которого так и подмывает рассказать.

— Ну и что же это такое? — проявляют естественный интерес рабочие.

— Садишься за столик, — начинает свой рассказ парторг, — тебе коньячок приносят, ананасы на закуску, ты сидишь, ешь-пьешь в свое удовольствие, а перед тобой на сцене женщина раздевается.

Тут парторг ужасается, — да что ж это я говорю! Я же идеологический работник! — и строгим тоном заканчивает свой рассказ:

— Какая гадость!

Хмурый рабочий приходит домой, требует, чтобы его дородная женушка налила ему стакан водки, дала соленый огурец и разделась бы перед ним. Та, поломавшись, соглашается. Работяга выпил залпом водку, схрумкал огурец. Сидит и смотрит на свою жену.

— Прав был парторг, — говорит он наконец. — Какая гадость!

…Я встала на ноги, отряхнула юбку, подобрала отлетевший в сторону пакет со столь дорогой для меня машинописью. Опершись о ствол дерева, я чуть поранила руку — осколки долетели даже до моего укрытия и впились острыми иглами в кору дуба.

— Однако! — покачала я головой, вынимая из ладони крохотный кусочек стекла. — Еще бы немного, и наблюдать бы мне сейчас за происходящим откуда-нибудь сверху, в бестелесном состоянии.

Я вернулась к месту происшествия. Кругом уже суетился народ. Люди, выскочившие из машины, отчаянно кричали что-то в свои мобильники, беспомощно глядя на развалины стеклянной пристройки. А из каменного блока высыпали работники «Ромашки».

Это были преимущественно женщины, одетые в разнообразную униформу — повара в белом, посудомойки — в синем, мелькали черные халаты уборщиц.

Когда неизбежный приступ паники благополучно миновал, — кстати сказать, взрывной волной задело нескольких прохожих, одна дама сидела прямо на земле, крепко прижав к груди сумочку, и мотала головой, а другая истошно вопила: «Скорая! Милиция!» — обслуга сгрудилась на некотором расстоянии от развалин и оживленно принялась обсуждать друг с другом небывалое происшествие.

Наиболее активные и любопытные работницы отбились от толпы, рассредоточились по округе и смешались со взвинченными людьми из «Мерседеса». Очевидно, кое-какая информация дошла до их ушей, потому что вскоре по кучкам сгруппировавшихся людей пронесся шепот:

— Головатова убили!

Когда эта информация достигла стоявших немного поодаль двух молоденьких девушек в синей униформе, одна из них — некрасивая шатенка болезненного вида — поднесла руку ко рту, как будто хотела сдержать крик, а потом стала медленно оседать на землю.

К ней тут же ринулись коллеги, но, убедившись, что это всего лишь банальный обморок, мгновенно потеряли к ней интерес. Только стоявшая возле нее подружка приподняла ее под руки — посудомойка оказалась физически сильной — и оттащила внутрь хозяйственного блока.

Вскоре подъехали милиция и «Скорая помощь», которых так истошно выкликала женщина из толпы. Она орала столь пронзительно и упорно, что могло показаться, будто службы ноль-два и ноль-три услышали крики на расстоянии и примчались на ее зов.

Толпу аккуратно рассредоточили, и милиция начала свою работу.

— Дело рук профессионала, — услышала я фразу, с которой обратился один из работников органов к своему коллеге возле автомобиля с мигалкой.

Я решила, что мне нет смысла больше здесь оставаться. Давать свидетельские показания, в общем-то, было не о чем, — люди в машине видели то же самое, что и я, а опоздать на день рождения к любимой тете мне бы очень не хотелось. Тем более что у нас был и заказан на вечер столик в ресторане.

Мой подарок пришелся тетушке по сердцу, она расцеловала меня, и мы принялись готовиться к походу в «Волжский Метрополь».

Несмотря на вычурное название, недавно открывшийся в центре города ресторан был приличным, кормили там неплохо, а публика была вполне респектабельной. Впрочем, как показали события, в последнем пункте мои сведения немного устарели…