Ход с дамы пик - Елена Топильская Страница 2

— Что, сегодня Муха на пульте?

— Ага.

Хороший мужик Владимир Дмитрич Муха, подумала я, застегивая сапоги. Добрый, отзывчивый и с пониманием, хотя я-то его люблю вовсе не за это. А за то, что, как доложил мне когда-то разговорчивый криминалист, ожидавший меня в дежурке, Дмитрич на его вопрос — кто из следователей едет, добродушно ответил: «Да Машенька Швецова. Хорошая баба, у нее ноги от плеч растут». И сразу что-то теплое разлилось у меня в сердце, и Муха навеки попал в число моих лучших друзей, хотя, наверное, и не подозревал об этом.

Попрощавшись с Пановым, которому не терпелось нас вытолкать и поспать, мы с Задовым потрусили по длинному главковскому коридору и вниз по лестнице: я — с дежурной папкой, он — с тяжелым Экспертным чемоданом.

Машина действительно была под парами, причем даже не на стоянке — любезный водитель подкатил к самому парадному подъезду. Мы с Левкой устроились на заднем сиденье. По дороге, уже после того как мы подобрали криминалиста — хорошо знакомого Женю Болелыцикова, который сразу заполнил собой все свободное пространство милицейской машины, — эксперты начали обсуждать, что нас ждет на месте происшествия.

— Муха говорит, что ни на изнасилование, ни на разбой не похоже, — поделилась я.

— Да ты слушай больше Митрича, — забормотал Задов, — он тебе скажет… Вот на той неделе звонит, говорит — в подвале бомж старый помер, на своем драном черном клифту лежит, распорядитесь оформить. Я спрашиваю — а его кто-нибудь трогал, этого бомжа? Митрич свое гнет: к нему, мол, не подобраться, но местные опера через лаз в подвале хорошо этого бомжа видят и клянутся, что повреждений на нем нету. Ну что, мы все-таки не решились оформлять, съездили. Оказалось, что в подвал все-таки проникнуть можно, а бомж, умерший своей смертью на черном ватнике, при ближайшем рассмотрении оборотился двадцатилетней девушкой в белом пальто, с перерезанным горлом. Вот и слушай после этого Митрича.

— Подменили труп, — хладнокровно прокомментировал Болельщиков.

— Во-во, и местные опера так сказали.

Но этим случаем Лева не ограничился, и чтобы скоротать дорогу, оба с наслаждением перемывали Дмитричу косточки как раз до места назначения.

А местом назначения оказалась огромная гулкая парадная в старом питерском доме, из тех, где на полу изразцами выложен год постройки дома, а перед лестницей стоят две мраморные нимфы, изрядно траченые жизнью. Одна из нимф явно перенесла сифилис, поскольку вместо носа на ее лице зиял провал; грудь ее была исписана именами влюбленных аборигенов, а на спине красовался бубновый туз.

— Живописно, — пробурчал за моей спиной Болельщиков, с трудом протискиваясь между милицейскими начальниками, которые толпились в парадной. — Мне тут уже делать нечего, полковники все следы затоптали.

— Снимай обувь с полковников, — посоветовала я, испытывая те же чувства, что и криминалист: следователи, натерпевшиеся от бесцеремонности эмвэдэшных чинов, хронически нарушающих следовую обстановку — то звонить начнут в РУВД по телефону, еще не обработанному криминалистом на отпечатки пальцев, то грязными ботинками пройдутся по девственному линолеуму, на котором до их прибытия виднелся след ноги преступника, — так вот, натерпевшиеся следователи давно уже, сдавая дежурство, кричали, что будут брать у всех милицейских чинов отпечатки пальцев для сравнения с обнаруженными на месте происшествия и снимать с них ботинки на идентификацию со следами обуви преступников.

— А вот и сниму, — угрожающе, но очень тихо, чтобы, не дай Бог, не услышал кто-то из полковников, пообещал Женя.

В кильватер нам пристроился Задов, который застрял, договариваясь с водителем главковского транспорта, чтобы тот подождал хотя бы пять минут, пока мы определимся — наш или не наш случай, а то потом не уедешь. Когда же мы добрались наконец до трупа, секунды хватило определить: наш случай. Врачи «скорой» перевернули тело — к нашему приезду оно лежало на спине. Детское лицо, волосы забраны в два хвостика, под расстегнутым пальто — домашнее платьице. Пока я здоровалась с местными операми и уточняла обстоятельства, Левка Задов быстро натянул резиновые перчатки и присел возле трупа, распахнув на нем пальто и показав мне залитое кровью платье на груди. Я взяла из рук участкового инспектора справку, оставленную «скорой помощью»: ну конечно, «смерть до прибытия, множественные колото-резаные ранения передней половины грудной клетки»; доктора со «скорой» не утруждаются считать раны.

— Они насчитали десять, сбились и больше не стали смотреть, — пояснил участковый. Он протянул мне еще несколько бумаг. Объяснение матери убитой девочки — я быстро просмотрела по диагонали неровные строчки. Понятно, девочка спокойная, домашняя, училась хорошо, врагов не имела. Мать тоже. С отцом в разводе уже десять лет. Коммуналка. Все соседи — милые люди. Объяснение жительницы квартиры на первом этаже, которая услышала крики в парадной, выглянула, увидела лежащую окровавленную девочку и тут же позвонила в «скорую» и милицию — спасибо ей. Судя по ее наблюдениям, все произошло в считанные секунды — гулкий хлопок двери парадной, шаги, крики, топот ног убегавших.

— Что-нибудь добавите? — спросила я участкового, показав на листочки объяснений.

— Пока нет, — пожал он плечами. — А девочка действительно хорошая, я ее фамилии до этого не слышал. Ни с наркоманами, ни с проститутками малолетними не тусовалась. А то бы я ее знал.

Положив объяснение в папку, я присела около Левы.

— Сколько, Лева? — спросила я, имея в виду количество ножевых ран.

— Пока двенадцать проникающих, — сосредоточенно ответил он, не отрываясь от леденящих душу манипуляций, с помощью которых мы получаем представление о том, когда наступила смерть. Введя в глаза трупа пилокарпин, он продолжил: — И еще поверхностных штук восемь. Орудие колюще-режущее, довольно тонкое.

— Я надеюсь, местные патрулируют по территории, — поделилась я с Задовым. — Судя по ранам, кровь должна была фонтанировать, он небось с головы до ног запачкан?

— Нет, Маша, — серьезно сказал Задов. — Смотри. Он приподнял голову убитой и отвернул ее губы, показав мне слизистую оболочку.

— Видишь? — Он посветил фонариком. — Мелкоточечные кровоизлияния. Он напал на нее сзади — одной рукой, сгибом локтя, обхватил ее, одновременно зажав ей рот, и держал, а другой рукой наносил удары. Поэтому крови на нем нет.

— Господи, а зачем так жестоко резать? Серьги снять? Да девчонке ножик покажи, она все, что хочешь, и так отдаст. И почему одну серьгу только сняли? Вторую не успели? Женщина из первой квартиры помешала?

— Похоже, наркоманы, — Лева пожал плечами. — Они обычно поля не видят, под балдой и не дотумкали, что убивать не надо…

— Ой ли? — Я с сомнением покачала головой. — Наркоман бы встал перед ней и тыркал бы ножом, не заботясь, в крови он или нет. А? А тут видишь, какой дальновидный злодей — захват сзади. Во-первых, ей деваться некуда — ни убежать, ни вырваться, во-вторых, кровь на него не попадает…