Фильма пятая. Фильма шестая - Борис Акунин Страница 2

Конечно, есть риск, что шпион-двоеженец сочтет главнойсупругой русскую разведку, но это вряд ли. Помогут два обстоятельства.Во-первых, нужно больше платить. Во-вторых (это главное), сердечнее относиться.Всякому приятно, когда его уважают. Особенно если твое ремесло у дураковсчитается презренным. Вот русские офицеры агенту руки не подают, разговариваютбрезгливо, иной раз и сесть не предложат. А мы не то что руку – обнимем и кгруди прижмем, про семью расспросим, водочки-наливочки с героем выпьем, поахаемна все его приключения. С душой надо к сотрудникам относиться, и они в лепешкуразобьются, чтобы оправдать такое к себе расположение.

Поработал неплохо, австрийские коллеги остались довольны. Ноименно из-за этого возникла следующая командировка, исключительного занудства.Генерал-полковник фон Гетцендорф личным письмом попросил фельдмаршала фонГинденбурга откомандировать в распоряжение австрийской Ставки капитана фонТеофельса для организации охраны сверхсекретного объекта: 305-миллиметровойчудо-пушки «Шкода», предназначенной для стрельбы бронебойными снарядами помощным крепостным укреплениям. Ради повышения статуса присвоили Зеппувнеочередной чин (было бы за что), дали штат сотрудников, и несколько недельновоиспеченный майор катался взад-вперед по железным дорогам. Работа пообеспечению безопасности была ерундовая, любой педант бы справился, но скольковолынки, сколько нудной суеты! Стальное чудовище можно транспортировать тольков разобранном виде, на нескольких платформах. При каждой сборке-разборке тысячаформальностей. В момент выстрела, который осуществляется дистанционно, нельзяприближаться к орудию ближе, чем на триста метров, иначе смертельная контузия.В конце концов Теофельс запросился в отпуск для поправки здоровья: мигрень,тремор, частичная потеря слуха. К черту такую статусность.

Но и в отпуске скоро соскучился. Не был он создан длясемейной жизни. Не та порода, не та группа крови. Вернуться под древние сводыродового замка, конечно, было приятно. Жена содержала Теофельс в образцовомпорядке. И сама она тоже была совершенно образцовая. Настоящая генеральскаядочь, воспитанная в традициях долга и ответственности. Для разведчика, чьяжизнь принадлежит службе, а наезды домой редки и нерегулярны, никакая инаясупруга не подошла бы. Просто не выдержала бы такого сосуществования. Зеппотносился к жене с уважением и благодарностью, как на фронте относятся кнадежному тылу, о котором можно не заботиться. Ирма платила мужу той жемонетой, ведь он был герой, настоящий немецкий офицер.

Оба держались в высшей степени тактично. Своими проблемамидруг друга не обременяли, а общая зона ответственности у супругов была толькоодна – воспитание сына. Здесь всё тоже обстояло почти идеально. Мальчик росшустрый, смелый, любознательный. На папу глядел с трогательным обожанием. Неполюбить малютку было трудно, пришлось задействовать всю недюжинную выдержку.

Любовь – чувство, в которое Йозеф фон Теофельс не то чтоб неверил (отлично верил и не раз использовал в работе), но которое считал длянастоящего разведчика недопустимым.

Не совсем так. Любить можно, даже полезно что-нибудьабстрактное: Родину, нацию, идею, принцип. Такая любовь делает человекасильней, может превратить его в стальной таран, всё сметающий на пути.

Но любовь к кому-то, к конкретному человеку делает тебяуязвимым, а значит, слабым. Оглянешься на бегу, дрогнешь в миг выбора,поддашься жалости – и всё, проиграл. В сущности, жизнь состоит из череды победи поражений. Маленьких, средних, больших. Бывают слабаки, которые никогда и нив чем не побеждают. Но нет таких героев, кто вовсе не ведает проигрыша. Задача– концентрировать силы на главных целях, без сожаления жертвуятретьестепенными. Тот же закон, что на войне. Собрал войска в кулак, прорвалфронт или нанес мощный фланговый удар, а прочее мелочи. Победителей не судят.

Йозеф фон Теофельс был однолюбом. Он знал лишь однувсепоглощающую страсть – любовь к победе. Не важно в чем. В деле, которым он вданный момент занимался и которому отдавал все силы своего острого ума ибронированной воли. В этом и заключался источник его силы, его смелости.Чувство страха майору было неведомо – так, что-то смутное вспоминалось израннего детства, не более. Зачем жить, если ты разбит? Чем проиграть, лучшепогибнуть.

Жена – та понимала. В душу не лезла, довольствовалась тем,что Зепп ей давал. Но сын был еще маленький. Усвоить зепповскую диалектикулюбви он был пока не в состоянии. Смешной рыжик таращился на бравого папашукруглыми глазенками, которые так и сияли любовью.

Словами объяснять было рано. Только поступками. Как вчера,при расставании.

24 часа назад

Ровно сутки назад, когда Зепп, получив интереснуютелеграмму, моментально собрался в дорогу, жена с сыном вышли его проводить кворотам. Ирма вела себя безукоризненно. За полчаса собрала саквояж и провизию вдорогу, обняла, сдержанно поцеловала сухими губами. Даже улыбнулась. Зеппупоказалось, что без печали, но это его нисколько не задело.

Зато сынишка держался из рук вон. Шестой год уже, аразнюнился. Всхлипывал, лепетал «папа, папа, не уезжай». Ужасно хотелось егоприжать к себе, потереться носом о теплую макушку, но Зепп стиснул зубы.Слабость – как гниль. Ее надо вырезать, выжигать в зародыше, пока нерасползлась.

Применительно к сыну у него тоже была цель: вырастить егонастоящим фон Теофельсом. Удастся – будет победа. Не удастся – поражение.

Майор наклонился к сыну и больно щелкнул его железнымпальцем по носу. Из симпатичной веснушчатой кнопки полилась кровь.

Что отцу понравилось – малыш не заревел, а только уставилсяснизу вверх непонимающими, широко раскрытыми глазами. Есть характер, есть!

Жена сделала движение, словно хотела притянуть сына к себе.В ее взгляде промелькнул не то страх, не то гнев. Но сдержалась, не подвела.

Всё это, разумеется, Зеппу было неприятно. Хорошо бы пареньзапомнил этот маленький урок на всю жизнь.

Вряд ли, конечно, одного щелчка будет достаточно. Щелчок –чепуха. В свое время сам Зепп получил от родителя урок куда более памятный.

Сколько же прошло лет?

24 года назад

– …Главное же – вы отдадите мне сына! И навсегда – слышите,навсегда – оставите его в покое! Я не допущу, чтобы мой мальчик стал, таким каквы! Как все мужчины вашего проклятого рода!

Мать закашлялась. Она была сильно простужена, врачиподозревали пневмонию.

Десятилетний Зепп прятался за дверью. Когда в коридорераздались тяжелые шаги, мальчик выскользнул через гардеробную. Он знал, чтоотцу не понравится нарушение режима. Ночью ребенок должен находиться в постелии спать. Выскользнуть Зепп выскользнул, но не ушел. Ему хотелось посмотреть,что произойдет. Днем мать о чем-то долго спорила с отцом, из спальни доносилсяее сорванный голос и хриплый кашель. И сейчас, ночью, целуя сына, она успеласказать, что скоро они заживут по-другому.