Публичное разоблачение - Лаура Ван Вормер Страница 2

Не слова сумасшедшего Пита, которым я, впрочем, поверила — будто масоны убили моего отца, — но то, как они были сказаны, меня сразило.

Мне было девять, а брату пять, когда отец погиб при большом каслфордском наводнении. В числе горожан-добровольцев он спасал все, что можно было спасти, когда прорвало плотину и на моего отца, обследовавшего в это время новый гимнастический зал средней школы, обрушилась часть стены.

Отец мой был частным архитектором, которого в то время мало заботила собственная будущность, хотя и следовало бы. Тогда ему было всего тридцать четыре года, его бизнес шел в гору (люди говорили, что, выживи он во время наводнения, стал бы миллионером благодаря восстановлению города, которое затем последовало), он был здоров и силен, и мысли о смерти его не посещали. Моя мать — я в этом абсолютно уверена — не имела ни малейшего представления о существовании (или отсутствии) страховки. Всем занимался раньше отец. И мать вынуждена была вернуться к преподаванию в начальной школе, чтобы содержать семью. Родители моей матери помогали нам, когда могли, и сводить концы с концами едва-едва удавалось.

Мой отец родился и вырос в Каслфорде, городке в центральной части Коннектикута. Когда-то фермерская деревушка превратилась в городок, а когда в начале XIX века через него прошла железная дорога, стал индустриальным городом. Полное имя моего отца — Уилбур Кеннет Харрингтон, но все его звали Доджем, потому что он был восходящей звездой сначала средней школы Каслфорда, а затем Йельского университета в Нью-Хейвене. Давным-давно дела семьи моего отца шли необычайно хорошо, но мой дедушка, завзятый игрок и горький пьяница, просадил все семейные деньги. За пятнадцать лет ему удалось промотать состояние, веками нажитое моими предками, и за день до того, как шериф приехал оформить за неплатежи арест на недвижимость — поместье, дед счел лучшим решением проблемы пулю в лоб.

Каслфорд, который мой отец знал с младых ногтей, из всей Америки в конце тысяча девятьсот сороковых — начале пятидесятых годов был избран как одно из Лучших мест для издания национального новостного журнала. Хорошо оплачиваемая работа на фабриках, прекрасные школы, обширные земли, недорогое жилье, великолепные парки, озера и горы создали Каслфорду репутацию земного рая. Однако в восьмидесятых, когда я была ребенком, Каслфорд стали упоминать как жертву плохого городского планирования, превратившего его в индустриальный центр, который губит окружающую среду. Постепенно заводы и фабрики приходили в упадок — многие из них закрылись или перебазировались южнее, — рабочие районы пустели, превращались в трущобы, школы закрывались, рынок жилья сократился, по некогда красивым улицам с домами в викторианском стиле ветер носил пыль и мусор. Но пуще всего испытали унижение горожане, когда новая скоростная автострада далеко обогнула город.

Мне даже не разрешалось ходить в деловую часть города, да и делать там было нечего. Кинотеатры времен моего отца позакрывались, то же самое произошло и с ресторанами, гостиницами и катком. Здания приходили в запустение. В Каслфорде нечем было заняться, разве что ходить на «место для гуляния» — по новой автостраде. Мать не позволяла мне и того, пока мне не исполнилось шестнадцать и я не начала работать.

И все же потихоньку экономика стала оживать, в первую очередь благодаря применению новых технологий, и Каслфорд стал меняться к лучшему.

Я любила Каслфорд. Даже в худшие его времена. Большая часть Каслфорда, с которой меня знакомил еще отец, сохранилась — городские достопримечательности и пригороды, великолепные храмы и чудесные пейзажи классической Новой Англии. И всегда, всегда у Каслфорда будут великолепные горы и тысячи акров лесных земель, оставленных нам предками.

В городе все еще есть деньги. Большие деньги.

Наш дом, в котором сейчас живет моя мать, был чудесным местом для ребенка. С одной его стороны была — и еще есть — ферма, с другой — особняк, в котором вырос мой отец и который впоследствии отошел под монастырь.

Моя мать, бывшая Изабел (Бел) Энн Гудвин из Ньюпорта, Род-Айленд, будучи студенткой, познакомилась с моим отцом на танцах в Маунт-Холиоке. Поженились они в день получения дипломов. В качестве свадебного подарка родители моей матери купили им участок земли в пять акров в старом имении Харрингтон, а также дали денег, чтобы построить дом по проекту моего отца. Кирпичный дом выглядел так, словно простоял двести лет. Это было изобретением моего отца — придавать строениям старинный вид, используя собственные технологии и специальные материалы. Дом он построил одноэтажным в надежде, что в дальнейшем расширит и возведет здание ввысь, превратив его в новый особняк Харрингтонов.

Мы, их дети — Сара Гудвин, или Салли (это я), и Роберт Уилбур, или Роб (мой брат), — получили свободное воспитание. Бродили по горам, пастбищам и лесам, плавали на каноэ, строили домики на деревьях и имели великое множество приключений.

Хотя, откровенно говоря, моя мать всегда была печальной. Когда мы толклись рядом, она источала улыбки, обнимала нас и старалась выглядеть энергичной, но когда ей казалось, что ее никто не видит, она впадала в грусть, и я слышала, как она тяжко вздыхает.

Мне было лет десять, когда однажды я услышала, как моя мама рыдает. Я выбралась из постели и нашла ее на кухне, где она, упав головой на стол, плача, вопрошала фотографию моего отца, что ей делать дальше.

Я не подошла к ней в ту ночь, но так и не забыла этого. И каждый раз, когда думала, что все идет хорошо, внимательно смотрела на мать и видела, что боль так и не оставила ее. А спустя какое-то время поняла, что тоска томила и меня, и моего брата, и эта печаль никогда нас не покинет.

Мы скучали по отцу. И до сих пор скучаем.

— Салли! — крикнул мне Девон. — Салли!

— Что? — откликнулась я и повернулась так резко, что чуть глаз себе не выколола веткой.

Полуденная жара июльского дня утомляла и раздражала меня. Мы уже несколько часов бродили по округе в поисках следов привидений и духов. За такой материал, по моему глубокому убеждению, ни один журналист не удостоится Пулитцеровской премии.

— Мне неприятно говорить тебе это, Сэл… — начал Девон, поднимая голову от карты в его руке.

Я стояла в ожидании. Перед тем как отправиться сюда, я заехала домой и переоделась в шорты хаки, майку с V-образным вырезом и удобные ботинки; волосы завязала в конский хвост.