Зверь Бездны - Арина Веста Страница 2

— Что это? — из-под лапы правого сфинкса Сашка вынула полуистлевший листок.

Лучи фонариков скрестились на ее руке; в узкой лодочке девичьей ладони лежала картонка с рисунком. Обугленные края осыпались от прикосновения. Гравировка карты выцвела и побурела, но изображение все еще читалось: волшебник в длинной мантии и колпаке со звездами колдовал над чашей, скорее даже церковным потиром на высокой витой ножке. На полях были выведены крючковатые буквы, цифры и астрологические знаки.

Рыцарь-Сенешаль осторожно вынул карту из ее рук.

— Насколько я понимаю, это старинная карта, но не игральная, как можно подумать. Это Таро. Карту потеряли, а может быть, специально оставили здесь, рядом со вскрытым тайником, как приглашение к игре. В любом случае поздравляю вас, Александра. Магические находки все еще попадаются в подвалах Орденского замка. Кенигсберг некогда был мистической столицей Европы. Он находится в самом ее сердце, или сердце старушки Европы бьется здесь. В нашем городе и сейчас происходит много таинственного, и пример тому — Орденский замок. Его не только срыли до основания: на месте, где некогда возвышалась твердыня Тевтонского ордена, вырыли котлован, и тем не менее мы находимся в его катакомбах.

При разборке завалов строители нашли небольшую шкатулку, а в ней одиннадцать предметов, похожих на талисманы. Среди них был перстень с надписью «Люцифер». Как, вы ничего не знаете? Но об этом же писали в газетах!

— Можно я возьму себе эту карту?

— О, конечно, фролейн…

— Тише! Звонят! — Затаив дыхание, Сашка ловила далекий колокольный звон. — Здесь рядом церковь? А может быть, костел?

— О нет, дело в другом. Позвольте напомнить, фролейн, что как раз сегодня ночь святой Вальпургии. В эту ночь Темный господин ненадолго покидает Бездну и устраивает что-то вроде пикника на горе Броккен, так, во всяком случае, утверждают старинные пособия по изгнанию ведьм. В эту ночь принято жечь факелы и звонить в колокола, чтобы отогнать вурдалаков и варлоков. Так в старину называли колдунов. В Вальпургиеву ночь травы обретают чудесную силу. Вы уже догадались, что эти подземелья — странное место. Возможно, этот звон долетел сюда через несколько веков.

Луна Вальпургиевой ночи покачивалась на волнах, плавала в полных кубках и, как пятьсот лет назад, разливала свет по полированным доспехам рыцарей Грааля. Латники отдыхали у ночных костров и потягивали лучшее кенигсбергское пиво. Поодаль бродили их кони, укрытые тяжелыми ковровыми попонами. Ночной ветер шевелил плюмажи, романтические косицы рыцарей и гривы их коней. Ролевые игры на природе уже успели стать традицией маленького «островного государства». Сашке быстро наскучил явный интерес и тайное вожделение рыцарей, и она ушла от ночных костров к морю.

«Варлок не отбрасывает тени и не отражается в зеркалах. Он живой мертвец среди существ из плоти и крови. Его кровь — лед, его дыхание — тлен. Покинув Бездну, он принужден вечно скитаться по земле, доколе заговоренное копье или серебряная пуля не опрокинет его обратно в преисподнюю», — вспоминая рассказ Сенешаля, Сашка наскоро забрасывала в «блокнот» обрывки впечатлений и разговоров.

— Салют, Сандра! А я уж думал, что русалку встретил. Сидишь тут одна, в волосах луна запуталась… — Зодиак устроился рядом. — А теперь, Сандра, держись крепче! Оказывается Кенигсберг — это не просто мистическая столица. Сто лет назад здесь, кроме могилы Иммануила Канта, рыцарских замков и разных оккультных заморочек, было еще много интересного. К примеру, некое тайное общество. А называлось оно…

— Ну, говори…

— «Люцифер»… После войны оно распалось, хотя такие организации не исчезают бесследно. Кстати, именно в Кенигсберге находился один из институтов «Аненербе»: «Наследие предков». Все это интересно, и вообще…

— … «Жизнь без привкуса тайны пресна, как кола без коки».

* * *

В последний раз ударив по «клаве», Сашка выключила компьютер и крутанулась на винтовом стуле. Обжигающая радость и веселое хулиганство требовали выхода. Вот сейчас она подкинет ворох бумаг и офисных безделушек на столе у шефа, захохочет или подпрыгнет.

Долгожданное «письмо» Зодиака было коротким:

«Салют, Сандра. Объект обнаружен!!! Заброс в понедельник, в 23.00 у Пруда. „Химку“ для тебя достал».

Сашка долго не решалась объявить Зодиаку о своем не совсем бескорыстном интересе к диггерству. Странное и даже чем-то опасное слово «Грааль» будоражило своей тайной музыкой и звало в путь, вслед за сотнями его искателей, ответивших на зов чаши, но вернувшихся ни с чем или не вернувшихся вовсе: Исполняясь, мечты перестают быть мечтами, но это никогда не случится с Граалем…

Сашкина «шиза» не вызвала у Зода и тени недоверия или усмешки. Он даже высказался в том плане, что у каждого подземного туриста мозги сдвигаются таким образом, что всякие волшебные штучки, типа кольца Нибелунгов, копья Лонгина или священной чаши, для него более реальны, чем пирожок в «Макдоналдсе». Зодиак пообещал Сашке бескорыстную помощь в освоении «подземелий Нифл-хейма», так в его кругу называли подземные коридоры вблизи Кремля. Вообще-то Нифл-хейм — обитель мрака и первобытного хаоса у древних скандинавов, но глубокие штольни в центре столицы, полные туповатых «монтерусов», ловушек спецслужб и прочих безобразий, вполне оправдывали это название.

Сашка даже не пыталась узнать имя Зодиака. Кроме того, что он подземный авторитет, студент МГУ, и кроме урбанистских исследований занимается еще несколькими видами спорта с непроизносимыми названиями, ей ничего не было известно. Потустороннее бытие Зода было покрыто туманом и легким налетом мистификации. Его тусовки повторяли принципы древних мистерий — Тайной вечери или Круглого стола короля Артура. По их примеру Зод имел двенадцать преданных соратников, каждый из которых был равен с остальными во всем, ну, кроме, конечно, личной храбрости. По ночам двухметровые Скорпионы Зода в поисках адреналина утюжили московские подземелья, а после рассаживались по астрологическому порядку, тянули пиво и травили «байки из преисподней».

Тело упрямо просило движения. Сашка по-кошачьи расправила спину, победно поглядывая вокруг. В пятницу вечером офис медиа-холдинга пустел рано. Кроме Сашки, в редакции замешкались двое: стилист Алиса Палий и выпускающий редактор Иннокентий Дюбуа, в просторечии Кеша Дубов.

Нежно, мелодично, словно извиняясь, пропел несколько нот Сашкин мобильник. Звонил Илья. Он был радостно оживлен, обещал сюрприз.

— Лечу, Илюшенька… Да, милый…

Наблюдая за Сашкой краем карего глаза, Алиса презрительно кривилась. До появления этой выскочки именно она заслуженно считалась первой красавицей канала, и сдавать свои позиции Алиса не собиралась. По всеобщему мнению Алисин бюст, отполированный до блеска не только волнами южных морей, имел абсолютные «голливудские» параметры. Одевалась она изысканно и дерзко. В жарком августе на ногах Алисы красовались ажурные сапожки из белой замши. Их непорочный цвет оттенял смуглоту и гладкость божественных Алисиных икр. Сашке были хорошо известны ее мысли, короткие, как стильная стрижка, а также все сплетни вокруг своей восходящей планиды.