Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм Страница 2

Ричард Лагнер также был ложью, но только омерзительной. Он продал свою родину, и продал ее недешево. Лагнер сообразил, что угасающие тираны Восточной Европы еще никогда не были в таком отчаянном положении, и их отчаяние как нельзя лучше соответствовало алчности Лагнера. От тех секретов, которые он предлагал в том числе от имен глубоко законспирированных американских агентов, работающих в созданных по образу и подобию советского КГБ спецслужбах стран Варшавского пакта, отмахнуться было нельзя; его предательство открыло редкие возможности. Лагнер заключил сделки в отдельности с каждым членом Восточного блока. Как только был проверен и признан качественным образец его «товара» – Лагнер предложил на пробу по одному американскому агенту, которые после тщательной слежки были арестованы, подвергнуты пыткам и казнены, – он смог назвать свою цену.

Не каждый продавец остается в хороших отношениях со своими покупателями, но Лагнер, судя по всему, принял меры предосторожности: несомненно, ему удалось убедить всех клиентов в том, что кое-какие карты он придержал при себе, что кладовая американских секретов, которой он владеет, еще не иссякла полностью. И до тех пор, пока такая возможность оставалась, этого человека нужно было всесторонне оберегать. Неслучайно Лагнер обосновался среди сотрудников восточногерманской тайной полиции «Штази» и высшей номенклатуры ГДР, которые жили в так называемых домах трудящихся, хотя настоящие люди труда вынуждены были обитать в безликих коробках, сложенных из железобетонных плит. Разумеется, Лагнер был не из тех, кто подолгу задерживается на одном месте. Полтора месяца назад Белнэп разминулся с ним в Бухаресте на какие-то считаные часы. И он не мог допустить, чтобы подобное произошло еще раз.

Дождавшись, когда мимо проедут несколько видавших виды «Шкод», Белнэп у самого перекрестка пересек проспект и направился к убогому магазину хозяйственных товаров. Проследует ли кто-нибудь за ним внутрь? За Белнэпом захлопнулась дешевая дверь из плексигласа и крашеного алюминия, лишенная обязательных для Запада защитных жалюзи. Стоящая за прилавком угрюмая седая женщина с усиками бросила на него взгляд своих тусклых глаз, и Белнэп почувствовал себя так, словно оторвал ее от чего-то важного, без спросу проникнув в чужие владения. В тесном магазинчике стоял запах машинного масла; полки были заставлены, как это сразу чувствовалось, никому не нужными вещами. Ощущая на себе хмурый взгляд угрюмой Eigentümer, [1]Белнэп выбрал товары для ремонта: ведерко, пакет сухой штукатурки, тюбик шпаклевки и широкий шпатель. В городе, постоянно нуждающемся в ремонте, подобный набор сразу же объяснит его присутствие где бы то ни было. Женщина за прилавком бросила на Белнэпа еще один недовольный взгляд, красноречиво говорящий: «покупатель всегда неправ», но все же с мрачным видом взяла деньги, словно принимая компенсацию за нанесенный ущерб.

Войти в подъезд жилого дома оказалось проще простого – ирония жизни в этом государстве, помешанном на строжайших мерах безопасности. Дождавшись, когда к двери с цифрами «435» подойдут две домохозяйки с полными сумками продуктов, источающие вокруг терпкий аромат дешевых духов, Белнэп шагнул следом за ними. Строительный инструмент не только позволил ему легализовать свое появление, но и заслужил немое одобрение. Домохозяйки вышли на шестом этаже, а Белнэп поднялся на этаж выше. Если он прав, если тощий осведомитель с сальными волосами сыграл честно, от цели его теперь отделяло всего несколько ярдов.

Сердце у Белнэпа гулко заколотило, выстукивая возбужденную частую дробь, унять которую он не мог. Речь шла не об обычной цели. Ричарду Лагнеру до сих пор удавалось ускользать из всех мыслимых ловушек, поскольку в свое время, еще работая на Соединенные Штаты, он сам понаставил их немало. На протяжении последних полутора лет американская разведка накопила богатый архив свидетельств того, что Лагнера видели в том или ином месте Восточной Европы, однако из этих свидетельств верить можно было немногим. Сам Белнэп за последние три месяца набурил десятки «сухих» скважин, и в настоящий момент его начальство интересовало только стопроцентное ТДО – «точное и достоверное обнаружение» объекта. Однако на этот раз он не просто караулил у стойки в баре или в зале ожидания аэропорта; сейчас у него был адрес. Но настоящий ли? Никаких гарантий не было. Но интуиция, нюх подсказывали Белнэпу, что удача наконец повернулась к нему. Он выстрелил наобум – и его пуля куда-то попала.

Следующие мгновения станут решающими. Квартира Лагнера, судя по всему, просторная, выходящая окнами на главную улицу и узкий переулок Коппенштрассе, находится в конце длинного коридора, за углом. Белнэп приблизился к двери и поставил ведерко на пол; случайный наблюдатель примет его за строителя, пришедшего заменить выбитые плитки пола. Затем, убедившись, что коридор пуст, Белнэп опустился на колени перед дверной ручкой в виде длинного рычага – круглые ручки в стране «победившего социализма» встречались крайне редко – и вставил в замочную скважину тонкий световод. Если ему удастся зафиксировать ТДО, можно будет вызывать оперативную группу, а самому оставаться вести наблюдение.

Жирное «если» – однако на этот раз след был достаточно коротким, и Белнэп испытывал надежду. Все началось одной ночью, когда он заглянул в мужской туалет на станции пригородных поездов «Фридрихштрассе», где разговорился с одним из так называемых железнодорожных мальчиков, мужчин-проституток, работающих на вокзалах. Как вскоре выяснилось, информацию этот человек отдавал гораздо более неохотно, чем свое тело, и за значительно большие деньги. Белнэп был убежден, что те самые пристрастия, которые подтолкнули Лагнера переметнуться к врагу, должны были рано или поздно выдать предателя. Страсть к юному телу: эта прихоть погубила бы Лагнера, если бы он остался в Вашингтоне, а насытить такой аппетит надолго нельзя. В качестве привилегированного гостя стран Восточного блока Лагнер мог рассчитывать на то, что, если его похождения и не будут поощряться, на них обязательно закроют глаза. С другой стороны, работая в полицейском государстве, железнодорожные мальчики вынуждены были держаться тесной группой. Белнэп рассудил, что, если один из них «развлекал» щедрого американца с изрытым оспой лицом, охочего до тринадцатилетних мальчиков, крайне маловероятно, чтобы слухи об этом не распространились среди его собратьев.

Потребовались долгие уговоры и заверения, не говоря о пухлой пачке марок, но в конце концов новый знакомый Белнэпа пообещал навести справки. Вернулся он через два часа, с клочком бумаги и торжествующей улыбкой на веснушчатом лице. Белнэп никак не мог избавиться от омерзительных воспоминаний о липких, потных ладонях осведомителя, о противном запахе прокисшего молока у него изо рта. Но этот клочок бумаги! Белнэп осмелился увидеть в нем доказательство.

Изогнув световод, Белнэп принялся медленно просовывать его на место. Он еще не достиг совершенства в этом деле. А допустить прокол нельзя.

Услышав за спиной шум, шорох подошв по плиткам пола, Белнэп резко обернулся и увидел перед собой черное дуло короткоствольного карабина «СКС». Затем и того, кто держал карабин: мужчину в темной серо-стальной форме с блестящими пуговицами, с коричневой пластмассовой рацией на правом плече.