Кровная месть - Фридрих Незнанский Страница 2

Лара Колесникова была девушкой, приближенной к идеалу. Высокая, стройная, с пышной прической и большими глазами, она имела все шансы окрутить меня, если бы только захотела. В свое время я приложил немало усилий к тому, чтобы она этого захотела, но желания этой девушки представляли для меня черный ящик. Один раз я пригласил ее в ресторан, где она заказала овощной салат и боржоми, и, когда во время танца я обнял ее слишком нежно, она усмехнулась и надула пузырь из жвачки. Я вполне мог бы тогда отвезти ее куда-нибудь на ночь, и, думаю, она бы не стала возражать против такого продолжения, но, представив ее жующей в постели, я мгновенно лишился необходимой предприимчивости. Тем более что мои отношения с Ириной еще не дошли до того, чтобы во что бы то ни стало искать ей замену. Я позволял себе влюбляться легко и беззаботно, но по-настоящему любил одну лишь законную супругу.

Лариса исполняла очередную фугу на своем компьютере и, когда я вошел, предостерегающе подняла палец, давая понять, что она закрыта для общения. Я покорно присел на стул у стены.

— В общем, это резервный склад КГБ, — заговорила она, не дожидаясь моего вопроса. — Оружие в основном, как я поняла, немецкого производства, захвачено в упаковке и складировалось где-то все эти долгие годы. Я могу дать данные складов, но это информация шестилетней давности.

— Конечно, — сказал я. — Если бы ты смогла забраться в архив НКВД или Третьего управления царской охранки, там тоже можно было бы найти много интересного. Где он теперь, этот КГБ?

— Не так далеко, как вы думаете, Александр Борисович, — отвечала она холодно. — Там теперь другое название, но люди те же. Простите, что мне приходится вас учить.

И все это в сопровождении чавкающих звуков, с приветливостью акулы и снисходительностью черепахи. Новое поколение выбирает прокуратуру!

— Я у Меркулова, — буркнул я, поднимаясь.

— Александр Борисович! — окликнула меня Лариса.

Я остановился, повернулся к ней, но она на меня не смотрела. Главным объектом ее внимания оставался экран компьютера.

— Мы так мило посидели с вами тогда в кабаке, — пробормотала она рассеянно, щелкая клавишами. — Хочу пригласить вас к себе, у нас небольшой междусобойчик по случаю моего дня рождения. Разумеется, с супругой.

— Спасибо, — отозвался я, немного удивленный. Конечно, я мог понять, что приглашение начальника — это вопрос элементарной служебной целесообразности и моя функция на предполагаемом междусобойчике — быть объектом для изучения. Легко было представить милую обстановку их сборищ: пожуют жвачку, поиграют на компьютерах, послушают музыку, от которой меня тошнит, и после нашего ухода разберут нас по файлам, чтобы определить алгоритм поведения. Но, как серьезный и заботливый начальник, я был обязан заниматься воспитанием подчиненных. Единственное, что меня смущало, так это меню.

Лара словно слышала мои мысли. Повернувшись ко мне вполоборота, она добавила:

— Специально для вас будет шашлык и бутылка водки.

Я всплеснул руками:

— Почти комплект. Остается пригласить девушек от «Националя» для полноты ощущений.

— Не думаю, что ваша жена вполне одобряет ваши вкусы, — произнесла она серьезно и нравоучительно.

Я сглотнул слюну, что-то промычал, кивнул и ушел.

Константин Дмитриевич Меркулов, стечением обстоятельств оказавшись на высоком посту, чиновником так и не сделался. Некоторое время он пытался противостоять и своему ближайшему окружению, намереваясь привнести в систему человеческие отношения, но сломался очень скоро и махнул рукой. Главным для него было дело, а формальную сторону он предоставил помощникам и подчиненным прокурорам и следователям. В качестве одного из помощников он замышлял использовать и меня, но я отбивался, чувствуя полную неспособность лавировать в лабиринте чиновничьих интриг.

Однако я не оставлял привычки консультироваться с Костей по делам, находящимся в моем производстве, что вызывало в среде окружающих его подхалимов особый интерес к моей персоне. Секретарша Меркулова некая Галина Викторовна даже научилась приветливо улыбаться, встречаясь со мною. Когда я вошел в приемную, где уже находились посетители, в основном сотрудники прокуратуры, милиции и госбезопасности, она глянула на меня, улыбнулась и кивнула. Я сразу прошел в кабинет.

Костя курил, стоя у окна. За время нашего близкого знакомства его отношения с табачными изделиями развивались по самой невероятной кривой — от жестокой расправы до либеральных антиникотинных мундштуков и прочих паллиативных мер. Теперь он курил какие-то специальные турецкие сигареты, употребление которых, согласно рекламе, в конце концов вызывало отвращение к курению. Судя по всему, до отвращения было еще далеко.

— Костя, я по поводу убийства Горелова, — начал я с порога. — Судя по всему, ты был прав. Мои вундеркинды раскопали параллели с другими аналогичными делами. Оружие, которое там использовалось, имеет похожее происхождение.

— Ты о каких убийствах? — спросил Меркулов. — Извини, но этого добра сейчас больше чем надо.

— В моем производстве только убийство Горелова, руководителя службы охраны одного из банков. Но в родственные напрашиваются также убийства Кручера, Клементьева, а может, и Гудимирова, и Натансона. Ты сам об этом что-то говорил три дня назад. Я подумываю о соединении всех этих дел.

Он затушил сигарету, сел к столу и потянулся. Стол был завален бумагами, рядом на тумбочке стояли три телефона с селектором, а на отдельном столике — компьютер, непременный атрибут любого начальственного кабинета. Впрочем, я еще ни разу не замечал, чтобы у кого-нибудь из наших начальников он был включен.

— Мои ребята каким-то образом залезли в секретную информацию КГБ, — объяснил я. — Эти пистолеты складировались у них, вероятно, на предмет практического использования в удобное время.

Меркулов кивнул.

— Похоже на торговцев оружием, — сказал он.

— А чекисты тут при чем? Меркулов лишь тяжко вздохнул.

— Ты же понимаешь, когда начали громить комитетчиков, там уже было не до инвентаризации. Это была самая натуральная растащиловка. Что ты хочешь?

— Я не титан, — сказал я, — и мне хватает работы, но целесообразность дела требует. Надо объединить все эти дела, я так думаю. И хорошенько покопаться. Так будет легче найти виновных.

— Хорошо, — сказал он. — Я распоряжусь. Тебе передадут все эти дела. Что там с Моисеевым? На что обиделся наш старик?

— Он, как и я, не может понять, почему оправдали Шихарева.

— Я сам не могу этого понять, — буркнул Костя. — Так что, надо сразу подавать в отставку?

— Костя, ты же понимаешь, это не первый случай, — сказал я. — А Семен Семенович в органах уже почти сорок лет, он привык, чтобы люди бледнели при слове «прокуратура». Он привык к авторитету правоохранительных органов. А кто сейчас авторитет, кроме Международного валютного фонда?