Безумный Монктон - Уилки Коллинз Страница 2

Прошло месяцев пять со дня совершеннолетия Монктона. В ту пору я окончил колледж и вознамерился, совместив приятное с полезным, немного постранствовать по свету.

Когда я уезжал из Англии, молодой Монктон все так же уединенно жил в аббатстве, стремительно поддаваясь, если уже и вовсе не поддавшись, как казалось окружающим, действию семейного проклятия. Что касается Элмсли, молва гласила, что на Аду очень благотворно подействовала заграничная поездка и что мать и дочь возвращаются в Англию, намереваясь возобновить прежние отношения с уинкотским наследником. В то время, когда они вернулись, я уже был в пути и объехал пол-Европы, перемещаясь наугад и мало думая о том, куда мне дальше следовать. По воле случая, который направлял меня в пути, я, в конце концов, очутился в Неаполе, где тотчас встретил своего старого школьного товарища, служившего одним из атташе английского посольства. Там, в Неаполе, и начались диковинные происшествия, случившиеся с Альфредом Монктоном, которые и составляют главный интерес последующего моего рассказа.

Однажды утром, когда мы с моим другом атташе прогуливались, болтая, по саду виллы Реаль, мимо нас проследовал молодой человек, в одиночестве совершавший свой путь и раскланявшийся с моим приятелем.

Мне показалось, что я узнал эти темные, горящие глаза, меловую бледность щек и странно-настороженное, беспокойное выражение, которое, как мне издавна запомнилось, не сходило с лица Альфреда Монктона, и собирался справиться у своего приятеля, не обознался ли я, но тут он сам заговорил о том, что я желал услышать.

— Это Альфред Монктон, — сказал он. — Он из ваших мест, должно быть, вы знакомы.

— Да, я его немного знаю. Он обручился с мисс Элмсли, когда я был в наших краях в последний раз. Что, он на ней уже женился?

— Нет, и вряд ли женится когда-либо. Его постигло то же, что и остальных Монктонов, иными словами, он сошел с ума.

— Сошел с ума? Впрочем, чему тут удивляться после всего, что говорили в Англии.

— Я сужу не с чужих слов. Я основываюсь на том лишь, что он и говорил и делал в моем присутствии, равно как и в присутствии сотен других очевидцев. Не сомневаюсь, что вы уже наслышаны об этом.

— Нимало. Пока я добирался из Англии в Неаполь, я был недосягаем для молвы.

— Тогда мне предстоит поведать вам невероятно странную историю. Вы, разумеется, слыхали, что у Альфреда был дядя, Стивен Монктон. Так вот, несколько времени тому назад сей дядя дрался на дуэли с одним французом в Папской области и пал от его руки. Секунданты и этот самый француз, вышедший из поединка без царапинки, разбежались, как полагают, в разные стороны. До нас сюда не доходили подробности этой дуэли, но спустя месяц после происшествия один французский журнал напечатал отчет о нем, найденный в личных бумагах Монктонова секунданта, который скончался в Париже от чахотки. В записках этих говорилось об условиях и об исходе поединка, но ни слова более. Никаких следов оставшегося в живых второго секунданта и француза с тех пор сыскать не удалось. Словом, известно только то, что Стивен Монктон был убит на этой дуэли, чем вряд ли кто-нибудь на свете огорчится, ибо большего прохвоста свет не видывал. Где он пал, что сталось с его телом, есть тайна за семью печатями.

— Какое все это имеет касательство до Альфреда?

— Минуточку, сейчас узнаете. Лишь только весть о дядиной смерти достигла Англии, что, как вы полагаете, сделал Альфред? Он отложил свою свадьбу, которую был должен справить очень скоро, и прибыл сюда искать место погребения своего подлеца-дяди, и никакая сила на земле не заставит его возвратиться в Англию и к ожидающей его мисс Элмсли, пока он, видите ли, не отыщет дядины останки и не доставит их домой, чтобы похоронить, как прочих Монктонов, в семейном склепе, в часовне Уинкотского аббатства. Вот уже три месяца, как он безрассудно сорит деньгами, терзает полицию, превратил себя в посмешище для мужчин и пугало для женщин, и все ради своей безумной цели, от достижения которой так же далек, как и в самом начале. И ни одной душе не привел он ни малейшего резона всех этих своих действий. Его не удержать ни увещаниями, ни насмешками. Вот ведь мы встретили его сейчас, и шел он — я это знаю достоверно — в полицейское управление, чтобы оттуда выслали очередных агентов во все концы Папской области с приказом всю ее обшарить и допросить, кого только возможно, о том, где застрелили его дядю. И, заметьте, все это время он твердит, что пламенно влюблен в мисс Элмсли и тяжко страдает от разлуки с нею. Подумать только! А затем припомните, что он ведь сам себя принудил с ней расстаться, чтобы гоняться за останками этого негодяя, который был позором для семьи и которого он видел-то раз или два во всю свою жизнь. Из всех безумных Монктонов, как их обычно называют в Англии, Альфред самый безумный. Можно сказать, что он тут наша главная забава в нынешний мертвый сезон, пока закрыта опера, но, что касается меня, когда я думаю об этой бедной девушке, ожидающей его в Англии, я скорей готов презирать его, чем забавляться.