Кейс. Доставка курьером - Наталия Левитина Страница 2

Когда вереница посетителей идет на убыль, я мысленно возвращаюсь к вопросу, измучившему меня в последнее время. Я думаю, по каким критериям оценивать супружескую верность. Верна ли я Никите? Имею ли право флиртовать? Улыбаться, строить глазки? А вдруг на меня уже впору ставить клеймо «изменница»?

Пока мой любимый рыщет по стране, укрепляя позиции российско-французской компании «Фростком», я тут слегка расслабилась, надо признать… Вокруг столько мужчин.

Один из них особенно хорош…

– Ну ты даешь! – рассмеялась Нонна, когда я посвятила ее в свои переживания по дороге в редакцию.

Мы ползком пробирались от одного красного светофора к следующему. Огромный автомобиль Нонны злобно огрызался – для него было невыносимо ехать столь медленно.

– Чего ж тут думать? Все ясно!

– Да неужели? Мне абсолютно ничего не ясно!

– Юля, не парься, – посоветовала подруга.

– Но все так сложно.

– Да, ты слишком сложная. Проще надо быть, Юля, проще.

– Нет, Нонна, согласись, вопрос гораздо запутанней, чем ты пытаешься представить.

– Я ничего не пытаюсь, – пожала плечами Нонна. – Зачем огород городить? Переспала? Значит, изменила!

Я в ужасе замахала руками:

– Ты что!!! Вариант физической измены я даже не рассматриваю!

– Я в курсе, – улыбнулась Нонна. – Последние два года ты исключительно моногамна. Как несовременно! Поэтому перестань засорять себе мозги дурацкими вопросами. Ты ни в чем не виновата перед Никитой.

– Почему-то я смотрю на ситуацию иначе, – грустно вздохнула я. – Да, о сексе не может быть и речи. Но ведь я позволяю себе думать о других мужчинах. А они оказывают мне знаки внимания. Мы ходим в рестораны и на всякие помпезные мероприятия. И я даже не очень сопротивляюсь, если кто-то пытается обнять меня за талию. Я предательница? Да, предательница.

– Ты слишком много думаешь. А это вредно. Не грузись. Просто наслаждайся жизнью. Прислушайся к мнению старшего товарища.

– Постоянно приходится себя одергивать – ты замужем, ты замужем.

– Ну, не так уж сильно ты и замужем! – улыбнулась Нонна. – Официально вы пока не зарегистрировали ваши отношения.

– Это ничего не меняет. Меня грызет совесть. Но я все равно не прекращаю контактировать с… Не важно… А вдруг я хожу по тонкому льду? А если…

– О-о-о… – простонала Нонна. – Сдаюсь. Ты уникум. Значит, так. Прекращаешь все контакты с противоположным полом. Даже не пытайся разговаривать с мужчинами или смотреть в их сторону… Надеюсь, Никита оценит твою преданность. Только боюсь, мужчинам больше нравятся певчие птички, а не курицы, добровольно заточившие себя в курятнике.

– Ты хочешь сказать, я имею моральное право позволить другому мужчине мне нравиться?

– Имеешь или нет, но раз ты столько об этом говоришь – значит, тебе уже кто-то нравится.

– О да, – грустно призналась я. – Есть один.

– Кто он?

– Андрей Вадимович. Мы познакомились на охоте. Я тебе рассказывала. Тот дядька в ватнике.

– Угу. Понятно, – кивнула Нонна. – Я сразу поняла, где собака зарыта. Весь этот разговор вертится вокруг его персоны… Я помню, помню. Андрей Вадимович. Дядька в ватнике. Он держал под уздцы шикарного коня и заигрывал с тобой.

– Да, верно. И мне ужасно стыдно перед Никитой.

– Сам виноват. Зачем оставляет тебя одну? И ведь надолго! А ты теперича – аппетитный пончик. Мужики так и вьются.

– Никита не виноват, у него командировки.

– Вот! Командировки, – бросила на меня многозначительный взгляд Нонна. – Ты тут кутаешься в паранджу, а ведь не знаешь, чем твой Никита занимается вдали от дома.

– Работает, – бесхитростно ответила я. – Открывает филиалы «Фросткома».

– Весь месяц только работает? И ни с кем ни-ни?

– Конечно, – твердо и спокойно произнесла я.

Подруга посмотрела на меня с восхищением и жалостью. Восхищение, очевидно, относилось к моей непоколебимой уверенности в честности Никиты, жалость – к моей абсолютной беспомощности в вопросах мужской психологии.

– Надеюсь, все так оно и есть, – сказала Нонна. – Вы славная парочка.

– Я безумно по нему скучаю. Нет, ну как же так, а? Тоскую по Никите, но от внимания Андрея Вадимовича тоже не отказываюсь. Какая гибкая психика!

– Да ладно!

– Нонна, мне ужасно не хватает Никиты! Вчера слушала его диски – едва сердце не остановилось.

– А какие у него диски? – тут же оживилась Нонна. – Мне в машину музыка нужна, уже все переслушала по тысяче раз. Что там у Никиты? Рэпчики какие-нибудь заводные? R’n’b? Рок? Дай послушать. Но не джаз, я надеюсь?

– Нет, не джаз. Другое. Ты не поверишь. Мне бы кто два года назад сказал, что я буду такую музыку слушать.

– Ух ты!

– Не музыка, а психотропное оружие. Крышу сносит капитально.

– О-о, – загорелась Нонна. – Я тоже хочу! Да что же там у вас?

– Вообще-то Моцарт. Еще Верди. Ну и… Доницетти.

?!!!

Последним в мой кабинет заглянул биг-босс Степан Данилович (партийный псевдоним – Виолетта Гусь. Именно так шеф подписывает статьи в «Удачных покупках»).

– Юля, привет! Дай-ка на тебя посмотреть! Прелестно. Ты просто ослепительна. М-м-м, как хорошо тебе в этой водолазке, – заявил он.

Вот, еще один возмутитель спокойствия. Водолазка ему, видите ли, понравилась. Похоже, моя неземная красота мешает людям жить спокойно.

Права Нонна.

Надо закутаться в паранджу.

После убойного новогоднего корпоратива мы со Степаном перешли на «ты». Просто невозможно продолжать говорить ему «вы», учитывая поведение босса на праздничной вечеринке. Нет, я, конечно, тоже люблю потанцевать у шеста. Но я все-таки девица, а не богатырь ростом под два метра и с красивой бородой – русой, окладистой… И для подобных упражнений я, между прочим, выбираю менее людные места. И не разбрасываю одежду в радиусе трех гектаров, а аккуратно складываю ее на диван…

Но корпоративные вечеринки именно для того и придуманы, чтобы в приятной атмосфере всеобщего помешательства выразить себя как можно более полно. Поэтому мы относимся к шефу с нежностью. Артистизм и самоирония – редкие качества, если дело касается начальственной персоны.

– Юлечка, – осторожно начал Степан Данилович. – Будешь писать про «Гривенник»?

– Нет! – тут же взвилась я. – Нет! Нет! И не говори мне об этой мерзкой конторе!

Главный редактор, вероятно, мной залюбовался. По крайней мере, я ощутила острое покалывание в районе бюста. Взгляд шефа жарил, как электрофорез.