Книга покойника - Янина Забелина Страница 2

Больной неподвижно сидел на постели, глядя на дверь и прислушиваясь. Но никаких звуков, кроме надоедливого гудения вентилятора и приглушенного урчания проносившихся возле дома редких автомобилей да звона велосипедных звонков, до него не доносилось. Хотя ныне движение транспорта в городе почти замерло: была середина лета 1915-го, жара стояла уже четвертый день, а развлекательные поездки на время войны перешли в область воспоминаний…

Лежавший в кровати больной выглядел ухоженным и умиротворенным. Блестящие светлые волосы были тщательно причесаны, а приятное, печальное лицо – чисто выбрито. Худые руки с тонкими изящными пальцами застыли на льняной простыне, верхний край которой был отогнут к коленям. Тонкая голубая пижама выглядела так, словно ее только что доставили из прачечной.

На столике возле двуспальной кровати стопкой лежали журналы и книги, бумага для письма и ручка, а на свободном пятачке стоял кувшин с ледяной водой. Над всеми четырьмя окнами высокой светлой угловой палаты были укреплены полотняные навесы, благодаря которым в помещении царила приятная прохлада.

Больной поднес к глазам запястье левой руки, собираясь посмотреть на часы, – кожаный ремешок скользнул вниз по исхудалой руке. Полдень. Доктор появится только через час. Шмид – на кухне, готовит обед. Больной взглянул на телефон, укрепленный на подставке у самой двери. Хотя пользоваться телефоном имели право только чиновники из администрации кантона да полицейские с пожарными, владелец гостиницы выхлопотал разрешение для особых гостей.

Подумав мгновение, больной откинул одеяло, опустил ноги на пол, затем, опираясь о столик, поднялся с постели и медленно подошел к телефону. Остановившись у аппарата, он замер и прислушался. Его комнату отделяла от кухни и холла большая гостиная, но звяканье стекла и фарфора было слышно совершенно отчетливо. Все спокойно. Больной тяжело опустился на стул и взял с нижней полки подставки телефонную книгу.

Положив толстенный фолиант на колени, больной задумался, затем открыл справочник, поискал нужную страницу и, наконец, повел пальцем по колонке. Остановившись на нужном месте, запомнил номер и сунул книгу на место. Едва он протянул руку к трубке, как раздался резкий звонок в дверь. Больной вздрогнул, поспешно поднялся и направился к ближайшему окну. Не успел он преодолеть и полпути, как в дверь заглянул высокий, худощавый мужчина с красным лицом.

– Прогуливаетесь? – поинтересовался он.

– Да. Решил размяться.

– Приехал доктор. Сегодня раньше обычного, – Вошедший говорил нараспев. – Вам лучше вернуться в постель.

Больной улыбнулся и ответил:

– Разве это важно?

– Лишь бы доктор не счел, что я к вам невнимательно отношусь.

С этими словами вошедший взял больного под руку и помог добраться до кровати.

– Вряд ли он так подумает, Шмид. – Больной не удержался от сардонической нотки. – Как бы то ни было, я не собираюсь на вас ябедничать.

Человек по имени Шмид накрыл больного тонким одеялом, аккуратно разгладил его, поправил подушку и не спеша направился к двери.

Вернулся он с крупным, довольно полным пожилым джентльменом, темноволосым и неопрятным. Низко опущенная голова и выпуклый широкий лоб делали посетителя похожим на быка. В руках он держал черный саквояж – необходимый атрибут профессии врача.

– Ну, господин Мартинели, посмотрим…

Доктор обошел кровать, поставил саквояж на пол и взялся пальцами за запястье больного: этот жест был чисто ритуальным – он сразу же убрал свою руку. Шмид с невозмутимым видом стоял, опираясь о высокую спинку кровати у ног Мартинели. Его продолговатое обветренное лицо и светлые озорные глазки совсем не вязались с профессией слуги, а белая форменная куртка казалась позаимствованной у какого-то раззявы; да и легкая походка Шмида была не характерной для обычно едва переставлявших ноги слуг. Он выглядел таким же чистеньким, как его подопечный, – правда его облик несколько портила прическа: каштановые волосы слуги торчали во все стороны. Шмид чем-то напоминал рыжего из цирка – возможно, ему следовало бы сменить род занятий и дарить людям радость…

Взглянув на Шмида, доктор Тролингер не улыбнулся.

– Приятно и прохладно у вас здесь. А вообще сегодня на улице дьявольское пекло, господин Мартинели. Мои пациенты не пришли вовремя, и потому я, сократив приемные часы, решил заскочить к вам.