Свидетель - Галина Манукян Страница 2

— Ты хоть понимаешь, что наделала?! — выслушав, огорошила меня Янина.

— А что? — растерялась я.

— Энергетический крючок!

Янина сидела напротив меня на диванчике в гуще красных шелковых подушек. Похожая на прибалтийку, со светлыми волосами до плеч и крупноватыми чертами лица, она сверкнула глазами под тонкими дугами бровей и начала отчитывать:

— Подобный эмоциональный выброс, направленный на конкретного человека, не может не иметь последствий. А ты слишком сильная девочка! И я думала, достаточно умная, чтобы контролировать свои энергии. О чем, скажи, о чем я долдоню вам всем регулярно? Не-на-вре-ди! А ты? Еще б проклятие наслала.

В полном замешательстве я потупилась и смяла пальцами кусочек фольги от принесенной мной шоколадки. Чувство вины мигом застлало всё остальное.

На журнальном столике по обыкновению дымились чашки с Арабикой. Я не люблю кофе, но Янина гордится тем, как его варит, и мне не хочется ее расстраивать.

Она повторяет, что я особенная. Одаренная. Не знаю, чем — меня даже просто счастливой не назовешь: денег нет, личная жизнь на нуле, дома проблемы. Среди других учеников, постигающих, как и я, эзотерические практики, я чувствовала себя самозванкой. Возможно от того, что привели меня к Янине не духовные изыскания, а банальное, знакомое многим желание — страстно хотелось настоящей любви!

Однажды обжегшись, я выбрала не прямой путь — решила стать лучше, чтобы иметь право на собственные высокие требования. Ника подсмеивалась надо мной и говорила, что красоткам типа меня «духовный костыль» не нужен. Но на самом деле таких, как я, невысоких девушек с густыми русыми волосами, голубыми глазами и несколько кукольными чертами лица, в мире достаточно.

Янина дотемна читала мне лекции об этике, экологичности, внутренней дисциплине и об использовании сил, которые не понимаешь до конца, пока ее не перебил звонок моего телефона.

— Варюнчик, приезжай, пожалуйста! — послышался в трубке голос Ники, теряющийся в шумных ритмах. — Этот Егор… Он оказался таким гадом! — кажется, она расплакалась.

— А ты где? — встревожилась я.

— В ночном клубе «Реальная любовь», на Садовой. Хочешь, я тебе такси вызову?

— Не надо. Я приеду.

Янина критично посмотрела на меня, потом на свое отражение в зеркале и сказала будто не мне, а ему:

— Жить чужой жизнью — значит, тратить свою впустую. — Она прошла в коридор, сняла с крючка на вешалке мою толстовку и, поджав губы, сказала: — Но я не буду больше об этом, устала повторять. Тебе пора.

* * *

Уже в маршрутке я поняла, что несмотря на пространный монолог Янины, объяснения, отчего же произошел во мне тот взрыв эмоций, я так и не получила. Лишь вспрыснула неприятный осадок свежими каплями вины…

Когда я подъехала к самому фешенебельному клубу города, Ника не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. «Просто не слышит», — успокаивала себя я, хотя на душе было беспокойно, словно что-то плохое случилось или должно было произойти с минуты на минуту.

Охранник со взглядом выпотрошенного толстолобика пропускал в ночной клуб девушек, оценивая их внешний вид. Мой дресс-код вряд ли получил бы одобрение. Пришлось обойти толпу жаждущих клубной эйфории и свернуть от сверкающего фасада в подворотню. Присматриваясь в темноте к здоровенному псу, что устраивался за мусорными баками, я набрала номер Николая, еще одного ученика Янины.

Будучи студентом философского отделения, он подрабатывал в клубе — я видела его однажды здесь в длинном белом переднике. Не знаю, мыл ли он посуду или был тайным гением ножа и сотейника… Сам Николай предпочитал об этом не распространяться. Он любые разговоры переводил на околотеософские темы, быстро опуская собеседника до уровня плинтуса в вопросах религиозной концептуализации.