Пройти чистилище - Чингиз Абдуллаев Страница 2

Как раз в тот момент, когда в его комнату вошли гости, он,намылив лицо, собирался бриться. И даже успел срезать часть вчерашней щетины налевой щеке. Он всегда начинал бриться именно с левой стороны, когда вдруг дверьоткрылась и в его комнату вошел сам Председатель КГБ.

Он даже не сумел стереть мыло. Просто замер, вытянувшисьперед генералами. Следом за Андроповым вошли Крючков и Трапаков.

— Добрый день, — приветливо сказал Андропов. — кажется, мы невовремя.

Он схватил полотенце и, вытерев лицо двумя резкимидвижениями руки, снова замер.

Андропов усмехнулся. Подчеркнуто вежливо спросил:

— Нам можно сесть?

Он, еще не совсем понимая, что именно происходит, растеряннокивнул. Андропов сел на стул, стоявший рядом с ним и, махнув рукой, разрешилсесть остальным.

— Растерялись? — спросил он.

— Немного, товарищ генерал.

— Садитесь и вы, — разрешил Андропов. Он понимал смущениесотрудников разведки. Председатель КГБ очень редко встречался с «нелегалами»,предпочитая просматривать их письменные донесения.

— Как вас зовут? — вдруг спросил по-английски Андропов.

Он смутился. Но мгновенно принял решение.

— Кемаль Аслан, — он впервые назвался тем именем, подкоторым ему теперь предстояло жить.

— Вы хотите уехать в Америку?

— Если получится, конечно. У меня там дядя.

— Где вы изучали английский язык?

— В детстве я жил в Америке, но помню его не совсем хорошо.До шести лет жил в Филадельфии. Потом семья переехала в Болгарию.

Андропов обернулся на Трапакова.

— Спросите его что-нибудь на турецком. Я хочу посмотреть наего дикцию, динамику речи и манеру себя держать.

— Где вы будете жить в Турции? — спросил Трапаков.

— В Измире живет мой второй дядя. После смерти отца мы жилис матерью на ее родине в Бургасе. Теперь я собираюсь вернуться в Измир.

Трапаков посмотрел на Андропова. Тот кивнул головой и ужепо-русски спросил:

— Вам все объяснили?

— Все, товарищ генерал.

— Вы едете не на один год, и не на два. Возможно, лучшиегоды вашей жизни пройдут там, за рубежом. Это очень нелегко, но так нужно.Когда вам будет особенно трудно, всегда помните, что у вас есть Родина, во имякоторой вы и делаете свою работу. Мы всегда будем помнить о вас. Что бы там непроизошло. Вам ведь, кажется, нет еще тридцати лет?

Андропов прочел его досье перед приездом на дачу. Память унего действительно была отменная.

— Да, товарищ генерал.

— Есть какие-нибудь просьбы, пожелания?

— Нет, товарищ генерал.

Председатель заметил на столе смешного медвежонка. Онпочему-то взял в руки игрушку, помял ее и, положив на стол, тихо уточнил:

— Это по вашей легенде?

— Любимая игрушка моего персонажа. Она с ним была еще вФиладельфии. Ее подарил дядя, — объяснил «Кемаль».

— Симпатичное существо, — без улыбки сказал Председатель.Андропов смотрел ему в глаза, словно спрашивая, сумеет ли он, выдержит ли. Ивдруг спросил: — А песни какие вы любите?

— Песни? — на мгновение он запнулся и быстро нашелся, —разные, товарищ генерал. И наши, и не наши. Но по легенде я должен любить иамериканские, и турецкие, и даже болгарские.

Крючков хмуро смотрел на него. Ему, аскетичному инемногословному человеку, не нравилась излишняя разговорчивость его агента. Идаже невыбритая правая щека раздражала его, словно в этом была доля личной виныи самого Крючкова. Андропов неожиданно обернулся к Трапакову:

— Вы свободны, — сказал он подполковнику. И, дождавшись,пока тот выйдет, тяжело вздохнул и сказал:

— У вас будет совсем другая жизнь, Кемаль. И, наверное,первое время это будет интересно и даже романтично. Вы очень молоды, Но полегенде вам и должно быть двадцать шесть лет. Первые годы кажутся самымиперспективными. А потом часто бывает разочарование, некоторые не выдерживаюттакого давления. И если вы обнаружите, что просто не можете больше приноситьпользу, лучше честно об этом скажите. Мы всегда здесь верно оценим вашуискренность.

— Понимаю, товарищ генерал.

— О матери не беспокойтесь, — Андропов не только читал, но ипомнил все его досье, — мы позаботимся. Что вы ей сказали?

— Объяснил, что должен уехать надолго. На несколько лет.Просил ее не волноваться, — как можно спокойнее ответил он.

— Правильно. Что ж, — Андропов встал. Быстро вскочилКрючков. Поднялся со стула «Кемаль Аслан».

Андропов протянул ему руку.

— Счастливого пути.

Рука Председателя КГБ была сухая и холодная. Он осторожнопожал руку и сдержанно поблагодарил.

Андропов повернулся и вышел, не сказав больше ни слова.Крючков, как и его шеф, не терпевший лишних эмоций, только кивнул на прощание.Его люди еще успеют попрощаться с нелегалом и за него, и за себя.

Когда они вышли на улицу, дождь уже прекратился. Былослякотно и грязно. У автомобилей стояли сотрудники Первого Главного Управления.

Андропов пошел к машине, кротко бросив остающимся:

— До свидания.

Крючков поспешил за ним.

Уже в автомобиле, когда он тронулся, Андропов задумчивопроизнес:

— Очень молодой.

— Может, приостановим отправку? — не понял его Крючков.Председатель КГБ покачал головой.

— Пусть едет, — сказал он. Больше до возвращения в основноездание КГБ он не сказал ничего.

А «Кемаль Аслан» стоял у окна и смотрел на сиротливоприютившееся невдалеке дерево. Словно пытался запечатлеть этот образа своейпамяти. Впереди были долгие годы нелегальной работы. Это был последний день наподмосковной даче. Утром следующего дня началась операция по его переправке.