Мой брат, мой враг - Иван Козлов Страница 19

— Есть две причины тебя благодарить, — сказал Лёнчик. — На прошлой неделе местная пацанва в «Белочке» разгром устроила…

— Кафе на южной окраине города, — пояснил Павел Павлович. — Мы сегодня мимо него проезжать будем, я покажу.

— Так вот, мало того что столик поломали, хозяину морду набили, так еще и ящик водки с собой унесли. Тут у них такой номер не прошел бы. Тут они как-то завелись было, а потом сами же одному руку вправляли, а другого нашатырем в себя приводили. После этого расплатились до копейки и культурненько ушли.

— Толян с ними поработал, — вновь вступил в разговор Дойник. — Ты, Бильбао, должен его знать, это помощник Чеха.

Бильбао кивнул. Сказал хозяину:

— Ты ведь хороший пост занимал, что, с ментами не можешь договориться, чтоб кафе прикрывали?

Тонкие губы Лёнчика вытянулись в подобие улыбки.

— Это и есть вторая причина, из-за которой я благодарен твоей орде. С милицией сейчас нельзя договариваться. Наверху делают все, чтоб с нею никто не договаривался. Посчитай, сколько за последнее время там сменилось министров.

Вошла девочка в белом переднике, поставила на стол две бутылки минералки, одарила Бильбао мимолетным взглядом, спросила:

— Горячее подавать?

— Да, — взглянул на часы Дойник. — У нас не так много времени.

Она повернулась и вновь, уже через плечо, посмотрела на Бильбао:

— Кофе, чай?

Она явно хотела, чтоб Бильбао оценил фигуру, и добилась своего. Ее юбочка заканчивалась там, где начинались ноги, стройные, длинные, белые.

— Кофе, — ответил за всех Лёнчик. — Только из моих запасов.

Победно улыбнувшись, девочка ушла.

— Ты откуда таких красавиц выписываешь? — спросил Дойник.

— В нашем же райкоме была, главная пионервожатая района. Ира.

— На такой груди галстук, наверное, смотрится.

— На такой груди все смотрится, — ответил Дойнику Лёнчик и продолжил прерванный разговор с Бильбао: — Так вот, о милиции. Летят министры, летит руководство рангом пониже, нет стабильности и уверенности в завтрашнем дне, все мечтают друг друга съесть, спешат зарекомендовать себя и боятся малейших проколов. А у меня кафе. Мне надо доставать овощи, мясо, водку, вино, доставать дешевле и продавать дороже. Это требует развития неформальных связей с теми деловыми кругами района, которые…

— Ты, Лёнчик, словно с трибуны говоришь. — Дойник выпил коньяк и бросил в рот крупную виноградину. — Отвыкать уже надо. Не перед активом выступаешь, а перед простым народом.

Хозяин кафе слегка поморщился:

— Да, понимаю, жизнь меняется. Одни учатся сигары курить и умные слова по слогам выговаривать, другим надо алфавит забывать и причислить себя к быдлу.

Щеки Павла Павловича тотчас вспыхнули, но он ничего не ответил, стал пить холодную минералку, а Лёнчик продолжил как ни в чем не бывало:

— Для милиции сейчас посадить начальника большого ранга — значит получить шанс выжить самой. Вот потому под прицелом — и директор мясоперерабатывающего завода, и товарищи с ликеро-водочного, и потребсоюз, и все иные того же масштаба. Я светиться рядом с ними не хочу. Я знаю, что твои ребята мне и охрану организуют, и прямые доставки продуктов наладят.

— О продуктах речи не было, — сказал Бильбао.

— Это не проблема. — Павел Павлович вновь налил себе минералки, внимательно наблюдая за пузырьками воздуха. Видно, он не хотел встречаться взглядами с Лёнчиком. — Хоть некоторые и возомлевают себя наполеонами…

— Мнят, — чуть улыбнулся хозяин кафе. — Млеть — другое. Это ты перед Ирой можешь млеть.

— Короче, у меня есть на этот счет конкретный план. — Дойник опять сделался пунцовым. — Мой старый знакомый хочет прибрать к рукам все подобные заведения города, а значит, ему много потребуется и охранников, и снабженцев. Мы можем, Бильбао, все это решать своими силами. У меня уже есть программа, я тебе о ней расскажу…

— Я, как тот самый старый знакомый, могу Сергею и сам изложить данную программу, — сказал Лёнчик. — Но это отдельный разговор. Сейчас могу лишь заявить, что нам нужна силовая и одновременно организационная структура. Предложение будет выгодным для обеих сторон. А если вы заглянете сюда вечером, к примеру часов в девять… Впрочем, ты, Сергей, можешь и сам заехать. С Павлом Павловичем мы уже кое-что обсудили, и если его в это время ждут другие дела…

Девочка принесла поднос с дымящимися тарелками жареного мяса.

— Ира, к семи вечера придумаешь ужин.

— Здесь? — Она застыла возле Бильбао, как бы невзначай коснувшись ногой его локтя.

— Нет, в моем кабинете.

— На сколько персон?

— На две, — жестко сказал Лёнчик, взглянув при этом на понурившегося Дойника. — Впрочем, — сжалившись, добавил он, — если Павел Павлович очень пожелает присоединиться к разговору…

— Мы с Бильбао в течение дня еще обсудим этот вопрос, — пробурчал Дойник. — Я позвоню тебе потом.

— Если вы обсудите, значит, вечером нам останется лишь согласовать с тобой, Сергей, кое-какие детали. Ужин будет на двоих, Ира.

Машина уже выскочила за город, когда Дойник наконец заговорил:

— Кичится! Старой должностью кичится! Ах, вторым секретарем был! А при этом даже имени своего не имел. Да и сейчас не имеет. Ты знаешь, как его по-настоящему зовут?

— Он что, под псевдонимом живет?

— Почти. Аркаша он, Аркадий Александрович. Пришел в райком инструктором, по возрасту самым молодым был. А сменил на том посту действительно одного Лёнчика, который шустро умел по магазинам бегать и бутылки с закусками начальству таскать. На повышение пошел только из-за этого. Ну вот. А первый секретарь по старой привычке ему все время: «Лёнчик, беги принеси…» Так оно и пошло. Первому ж не возразишь… А теперь Лёнчик наш удила закусывает, хочется ему показать, что стоит чего-то. Только без нас все его проекты — пшик.

— Без кого — без нас? — спросил Бильбао.

— Ну я же говорю… Я ничего не собираюсь таить, Бильбао. Это будет наш общий проект. Когда мы убрали из города Аслана, на меня вышли мужики, которые собирались контачить с кавказцем. У них есть импортное мясо, много мяса, и, если Лёнчик сможет взять под себя пару ресторанов, да еще несколько небольших забегаловок откроет, мы все пристроим. А он их откроет, я, как-никак, имею отношение к недвижимости, посодействую. Да, процент, который будем иметь, знаешь, сколько составит?

Бильбао зевнул и лениво, словно в полудреме, но четко выговаривая каждое слово, сказал:

— Завтра буду знать. Ты организуешь встречу с этими мясниками, и они сообщат, сколько у них товара и почем он им достался. Я к тому времени выведаю у твоего второго секретаря кое-что, и только тогда будет ясен процент.