Госпожа страсти, или В аду развод не принят - Марина Крамер Страница 19

Что тут непонятного – сходка, где новый пахан выдвинет свои условия.

Коваль решила, что согласится со всем, лишь бы ее не трогали, потому что уже устала делить территорию, устала отстаивать свои интересы. В душе она рассчитывала, что Бес слишком много не запросит, учитывая, что именно Марина помогла ему влезть на эту елку. Надеялась, что все останется так, как было.

– О чем задумалась? – раздался голос Ветки, вошедшей в гостиную с подносом, на котором стояла литровая бутыль «Санрайза», две чашки, медная джезва с дымящимся кофе и тарелка с лимоном.

– О жизни. А ты решила напоить меня с утра пораньше? Я уже давно это не практикую.

– Вспомним молодость! – подмигнула она, садясь в кресло напротив и наливая текилу в стаканы. – Давай за Женьку, чтобы скорее поправлялся.

С этим предложением трудно было не согласиться, они выпили, и Марина вспомнила подзабытое немного в последнее время ощущение от бегущей внутри обжигающей жидкости. Это оказалось очень приятно.

В больницу Марина вернулась только после обеда, Хохол не спал, полусидел в постели и смотрел на дверь. Коваль вошла, и его глаза засветились от счастья.

– Киска моя... ты приехала...

Говорить ему было трудно, дыхания не хватало, поэтому Марина покачала головой и попросила:

– Давай без текста, ладно? Даша, как тут дела? – Коваль повернулась в сторону сидящей на стуле у тумбочки домработницы.

– Да есть не хочет совсем, – пожаловалась та, и Хохол глянул на нее недобро. – Ты на меня, Женечка, не зыркай! Я ведь хочу, чтоб Марине Викторовне полегче было, она совсем одна, закрутилась уже, скоро упадет, а ты еще и капризничаешь, как ребенок!

– Все-все! – остановила Марина. – Ты можешь с Юркой домой ехать.

Даша ушла, Севу Коваль отпустила в кафе пообедать, осталась с Женькой вдвоем. Села к нему на постель, погладила по щеке:

– Тебе лучше?

– Мне лучше оттого, что ты со мной.

– Глупый, куда я денусь?

Он поймал ее руку здоровой рукой, поднес к губам и, помолчав, спросил:

– От тебя текилой пахнет... где была?

– У Ветки.

– Ложись ко мне... я так соскучился по тебе, моя киска... – Он накинул на Марину простыню и прижал к себе. Коваль почувствовала, как он весь напрягся, как его рука бродит по ее телу. – Киска... мне тяжело наклоняться... ляг повыше... – Марина приподнялась и осторожно просунула руку ему под шею, прижав к груди его голову. – Господи, родная моя... я с ума сойду...

Она сильнее прижалась к нему, закинув ногу на его бедро, и задремала.

Ближе к вечеру ее вдруг посетила шальная мысль – надоели нарощенные лохмы, захотелось стрижку. Не имея привычки откладывать что-либо, Коваль позвонила в салон и сказала, что приедет к закрытию. Удивленная Олеся, ее бессменная парикмахерша уже в течение нескольких лет, спросила:

– Что-то произошло, Марина Викторовна? Вы ж никогда стрижку не носили?

– А теперь вот хочу! Снимай эти веревки, надоели – жуть!

Олеся возилась с ее головой почти до ночи, снимала нарощенные пряди, потом втирала какие-то маски, составы и еще что-либо, потом красила и стригла, укладывала... Из «Бэлль» Коваль вышла только к одиннадцати часам, имея короткую «рваную» стрижку, сделавшую ее похожей на совсем молодую девчонку, особенно если в темноте и при макияже...

Хохол разорался, когда все это увидел:

– Зачем?! Тебе с длинными было лучше!

– Женя, волосы – не голова, отрастут или нарастим, – успокоила Марина. – Тебе не нравится?

– Нравится-нравится, – усмехнулся он. – Ты какая-то другая стала... и я тебя от этого еще сильнее хочу...

– Куда сильнее-то? – пошутила она, глазами показав на вставшее дыбом одеяло, и Хохол засмеялся, вмиг закашлявшись. – Жень, тебе плохо? – испугалась Марина, но он отрицательно покачал головой.

– Нет, киска, это просто от смеха... Ты домой ехала бы, я и один полежу.

– Ага, сейчас! Один он полежит! Даже не надейся – чтобы тебя тут чужие бабы руками лапали?! – Ну, положим, это она сказала просто для того, чтобы сделать ему приятное, но Женька купился:

– Киска, да кому я нужен? – Но Марина видела, что ему ее слова понравились. «Ей-богу, мужики как дети!»

– Мне ты нужен, понял, мне! И давай спи уже.

Коваль поцеловала его в губы, погладила бритую голову, задержав руку на щеке. Он закрыл глаза, принимая эту маленькую ласку с благодарностью. Хохол всегда говорил о том, что ему ничего не нужно – ни власти, ни денег, – только бы Марина была с ним. Чтобы она хотя бы притворилась, вид сделала, что именно он, Хохол, главный мужчина в ее жизни.

– Женька, а ведь я впервые поняла, что не могу без тебя, – вдруг призналась она совершенно искренне. – Представляешь, я даже думать не хочу об этом.

– Я никуда не собираюсь от тебя, моя родная, мне некуда. Ты ложись, отдохни – завтра у тебя тяжелый день... а меня рядом не будет... – И его бледное лицо осветилось какой-то виноватой улыбкой, словно в том, что Марине придется пройти через все тяготы завтрашнего дня одной, был его, Хохла, злой умысел.

– Перестань, я тебя прошу. Ты не волнуйся, видел же, каких мне Стас бугаев подогнал, – она поправила одеяло, опять погладила Женьку по щеке.

– И мне теперь места возле тебя нет, – закрыв глаза, пробормотал Хохол.

– Совсем больной? Несешь какую-то чушь! – возмутилась Марина, легонько щелкнув его по носу. – Места ему мало! Ты поправляйся, а там решим.

Похороны Розана, Дрозда и пацанов из охраны прошли без эксцессов, но Марина находилась в каком-то плотном тумане, все эти три дня ей просто некогда было осознать, что их нет больше и не будет уже никогда. И Розан больше никогда не приедет...

Коваль стояла над его могилой и не верила до конца в то, что через пару минут на месте вот этой зияющей дыры, в которую опустили гроб, появится земляной холм, и не будет больше Сереги Розанова... Слезы мешали, застилая глаза, рядом негромко плакала Ветка, вокруг стояли пацаны, окружив пять могил плотной стеной. Все молчали... да и что говорить – это была серьезная, ощутимая потеря для всех, не только для Коваль. К ней подошел Барон – Серегин приятель, с которым они вместе сидели, а теперь верный помощник во всех делах, касавшихся финансов. Он наклонил плешивую голову, утыканную пучками волос, словно клумба травяными кочками, и спросил:

– Вы слыхали про Бурого, Марина Викторовна?

– Слыхала.

– Говорят, его Бес завалил.

– Ну? – Коваль внимательно посмотрела в глаза Барона, чуть сдвинув свои черные очки

– Нет, я в том смысле, что нас бы не тряханул...

– Не переживай – нам ничего не грозит. Слушай, Барон, а слабо вместо Сереги? – Марина знала, что до отсидки был Барон крупным взяточником, занимая приличный пост в каком-то еще совдеповском учреждении, и денежки считал, как банкомат.