Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес Страница 19

Но Кристин лишь покачала головой.

– Все совсем не так, как вы себе представляете.

И она, взяв кусочек кожи, провела пальцем по складкам на нем, таким же выпуклым, как ее насупленные в тот момент брови, и спросила:

– Вы в последнее время встречались с моим дядей?

– Нет, дорогая. Мы не виделись с ним уже, почитай, год, – ответил я.

– Но вы ведь слышали, какие ходят пересуды?

– Конечно. Я же еще не глухой, Кристин.

Она улыбнулась, услышав мой ответ.

– Да уж, в Кинкейге сплетням нет конца, можно не сомневаться. – Она замялась, а потом продолжила: – А вы слышали, что он… Что он лишился рассудка?

Она выглядела при этом настолько взволнованной, что я отбросил сдержанность и легонько обнял ее, чего не делал уже много лет.

– Не стоит изводить себя по такому поводу, – сказал я. – О нем ходили подобные слухи еще до твоего рождения. В Кинкейге так отозвались бы о всяком лорде, который не любит поговорить об охоте на фазанов, урожае овса и не делает вид, что ему нравится ходить к церковной службе по воскресеньям. А за Гатри такая слава закрепилась еще со времен короля Кэнмора.

Она рассмеялась, и я решил уже, что сумел утешить девушку, но только почти сразу уловил в ее смехе ноту печали. Я подошел к окну и выглянул в него.

За моей спиной раздался голос Кристин:

– Он и в самом деле сумасшедший.

10

Кристин считала себя обязанной лорду, а в силу своего характера готова была многое претерпеть, но сохранить лояльность и даже встать на его защиту в случае необходимости. И потому странным казалось слышать от нее такие слова о нем, тем более что и ее доказательства ненормальности Гатри многие посчитали бы парадоксальными. Она окончательно убедилась в его сумасшествии как раз потому, что он вдруг начал тратить деньги, как человек вполне разумный.

– Здесь что-то не так. Он поступает наперекор своей натуре. Насилует себя, – сказала Кристин.

И я подумал, что понять справедливость ее доводов смог бы только тот, кто сам долго прожил в стенах замка Эркани. Во-первых, он весьма необычным образом расстался с семейством Гэмли. Между ними и лордом было заключено письменное соглашение то ли на год, то ли на несколько месяцев, а потому, чтобы избавиться от них, Гатри пришлось заплатить отступные, причем золотом – настоящим золотом. Он вынул монеты из ящика бюро на глазах у Кристин. И это была единственная наличность в Эркани, которой можно было воспользоваться в экстренных случаях. Необычность ситуации заключалась, по словам Кристин, в том, что дядя питал к золоту особую страсть. Оно являлось для него дорогой игрушкой.

У меня буквально челюсть отвисла от изумления. Мне были прекрасно известны все дурные дела Гатри, его манера скверно обращаться с арендаторами, и все такое. Но я и представить себе не мог его в роли эдакого сквалыги, колоритные описания которых порой встречаются в романах.

– Ты хочешь сказать, – воскликнул я, – что он любит сидеть и рассматривать монеты?!

– Именно так. Он называет это нумизматикой, и даже меня научил кое-чему. Вы когда-нибудь видели испанский золотой квадрупль времен Филиппа Пятого, а, мистер Белл? Или генуэзскую монету в двадцать три карата? Или шотландский золотой эпохи Якова Пятого? Или монеты, отчеканенные в империи Великих Моголов? Когда я смотрю на них, мне кажется, что ими действительно легко увлечься. Но дядя коллекционирует с такой же охотой современные гинеи и соверены, и именно ими он расплатился с Гэмли. Разве это ни о чем не говорит?

Разумеется, она была права. Но это говорило мне только о том, до какой степени лорд хотел избавиться от наемщиков домашней фермы. И если страсть Гатри к золоту приобрела те масштабы, какие описывала Кристин, то ему пришлось ее преодолеть и действительно сделать огромное усилие над собой, чтобы расплатиться золотыми монетами, но расторгнуть соглашение с арендаторами. И на минуту перед моим мысленным взором возникло видение, почти такое же живое, как видение миссис Макларен, о котором я уже упоминал. Мне пригрезился Гатри, сидящий в темной башне замка при свете единственного свечного огарка – еще одна примета скупости – и перебирающий свое золото. Оно явно служит для него не просто деньгами, а символом чего-то для нас непостижимого. И вот он призывает девушку разделить свою любовь к тому, что величает нумизматикой, пытаясь найти разумное оправдание снедающему его безумному чувству. И хотя я мало знал о Нейле Линдсее, мне оставалось только порадоваться, что Кристин нашла его, поскольку золотой блеск монет, как тот блеск золота, который кое-кто якобы замечал в глазах Гатри, только усиливал зловещее впечатление от этого человека и его замка.

– Разве это ни о чем не говорит? – повторила свой вопрос Кристин, но потом добавила: – Правда, в последнее время он уже не играет с золотом так часто, как прежде. Теперь он увлекся головоломками.

Я снова посмотрел на нее удивленно, но поразили меня не слова, которых я поначалу даже не понял, а ее голос и напряженное выражение лица. Стало ясно, что события в Эркани довели бедную девушку до крайности, но ей трудно это выразить

– Головоломками? – переспросил я, ломая голову над сказанным ею.

– Дядя заказал из Эдинбурга множество вещей, и это еще один расход, который представляется мне странным. Провизии закупил в таких количествах, словно собирается выдержать в Эркани долгую осаду. И еще разные дорогие штуки, которых я никогда прежде не видела! Да, и в придачу целый ящик книг.

– Но ведь лорд всегда много читал, не так ли, Кристин?

– Да, но ему ни разу не приходилось покупать книги! А эти так и вообще никогда не вызывали его интереса. Они на медицинские темы. И у себя в башне он теперь читает их по ночам одну за другой.

На минуту мне показалось, что я узрел в этом свет истины. Быть может, Гатри действительно постепенно сходил с ума, как думала Кристин, и чего не исключал эксперт с Харли-стрит. Чувствуя, как это с ним происходит, он начал в книгах искать симптомы своего заболевания и способы излечения. Разве не правдоподобно?

– Скажи мне, Кристин, – спросил я как можно осторожнее, – эти книги о строении человеческого мозга?

Она прекрасно поняла, к чему я клоню, но в ответ лишь покачала головой.

– Те, что попали мне на глаза, не имели к этому никакого отношения. Одна называлась «Основы медицины», и написал ее некто Ослер. А еще был учебник по радиологии Флиндерса и пособие по сердечным недугам Ричардса… – Она оборвала свой рассказ, нахмурилась, и я понял, что ей не очень-то по душе сообщать излишние подробности о жизни в большом замке.

Что до меня, то я никак не мог в таком случае объяснить новое увлечение Гатри и потому решил сменить тему:

– А какие он купил головоломки, Кристин?

– Это картины, которые надо собрать из множества разрозненных фрагментов. Вы должны знать о них. Мне кажется, он выписал их очень дешево по каталогу. В основном это выразительные батальные сцены, мистер Белл. Ты можешь часами гадать, куда пристроить голову немецкого солдата, а потом обнаруживаешь, что ее оторвало взрывом, и кусочек картона надо вставить в самый верхний угол слева. Это называется «Битва на Марне», а дяде очень нравится, когда я ему помогаю. Так что я теперь многое знаю об устройстве танка, ручной гранаты, знакома с историей гибели «Лузитании». Вероятно, дядя решил таким образом завершить мое образование.