Секс под гипнозом - Гера Фотич Страница 19

Было уже начало двенадцатого ночи, но Стас всё же решил заехать домой. Ему нужны были книжки по психологии, которые он бережно хранил. Он понимал, что знания, которые получил на курсах — всего лишь малюсенькая платформа. И если он хочет владеть приобретёнными навыками, то должен учиться дальше. Быть может самостоятельно.

Конечно, есть и другие варианты. Поступить в институт. Лучше — в медицинский. На факультет психотерапии. Потом распределиться на работу куда-нибудь в психушку и провести весь остаток жизни в сумасшедшем доме. Но это было не то. Именно здесь, в милиции, он чувствовал себя тайным агентом, обладающим рентгеновскими способностями.

Спустя год на службе позабыли, что были какие-то курсы, что кого-то куда-то посылали, и кто-то обладает какими-то навыками. Это было обычным делом.

Но Стас не хотел терять приобретённые знания. Он решил снова проштудировать книжки, заронившие в его душу любовь к психологии. Он даже помнил первую книгу, которая попалась ему в руки, когда он после школы работал год в библиотеке.

«Искусство быть собой» Владимира Леви. Он прочитал её взахлёб. И сразу стал заниматься аутотренингом. Одновременно читал Карнеги. Потом взялся за Кандыбу.

Вспоминая этот период своей жизни, Стас всегда улыбался.

Школу он закончил не очень хорошо. До восьмого класса был почти отличником. А после, неожиданно понял, что большинство предметов, которые преподавали, ему в жизни не понадобятся. И просто не стал их учить. Некоторые предметы, казались ему лживыми, и он пытался всячески опровергнуть рассказы учителя, подискутировать. Поэтому в аттестате оказалось половина троек. Перспективы на поступление в ВУЗ были минимальны. И когда Стас в первый раз не увидел себя в списках поступивших, не удивился.

Сильно огорчена была только его мама. Она искренне верила, что её сын умница. И теперь свалила всю вину на блатных, которые поступали с помощью своих родственников и связей. Чтобы сын за год не растерял свои знания, мать устроила его на работу в ближайшую библиотеку подсобным рабочим.

Нельзя сказать, что Стас огорчился или обрадовался. Он принял это как должное. Раз не поступил, помогай семье материально. К тому же появились свои денежки, правда, немного.

Библиотека была имени Горького. Состояла из трёх основных помещений. При входе налево находился абонемент, где посетители могли взять книжку домой. Там стояло множество стеллажей с книгами, расставленными по алфавиту. У выхода примостился низенький столик с множеством картотечных ящиков, где хранились карточки с данными записавшихся и получивших на руки книжку.

Направо от входа был читальный зал. Там стояло порядка десяти обычных письменных столов. В конце зала находилась стойка библиотекаря, у которого можно было отметить взятую со стеллажа книжку, после чего сесть за стол и читать. Здесь выдавали много редких книг, поэтому выносить их из библиотеки запрещалось.

Третье помещение, имевшее входы и с абонемента и с читального зала, находилось за стеной. Это был районный коллектор. Сюда поступали книжки с издательств. Здесь они нумеровались, регистрировались и далее распространялись по более мелким библиотекам.

В основные обязанности Стаса входило таскать пачки с книгами, уметь их перевязывать, и грузить или разгружать с автомашины.

Но это было раз в неделю, когда осуществлялся привоз, и в тот же день шла развозка предыдущего поступления книг. А между этими днями Стас проставлял на книги печати, раскладывал их по полкам, подклеивал порванные обложки. В общем, помогал женщинам, поскольку он оказался в библиотеке единственным мужчиной.

Женщины опекали его как могли. Каждая считала своим долгом посоветовать ему для чтения именно ею выбранную книжку. Из-за чего частенько возникали высокохудожественные споры. Поскольку все женщины окончили библиотечный институт. И каждая считала себя крупным специалистом в этой области.

Поэтому за год работы, Стас перечитал собрания сочинений: Франсуазы Саган, Фицджеральда, Ремарка, Хемингуэя, Голсуорси, Кобо Абэ, Гиляровского, Кафки, Воннегута, Пруста, Цветаевой.… И ещё целую кучу ранее незнакомых ему авторов. В голове была такая мешанина из всего прочитанного, что Стас начинал путаться. Постепенно в течение года они стали выстраиваться в ряды, колонны и Стасу казалось, что он мог узнавать принадлежность писателей к стране по его художественному стилю.

Мог отличить американских тяжеловесов от французской утончённости, или изящной швейцарской прозы, грубой скандинавской или трогательной японской. Хватало половины страницы, чтобы узнать немецкую отточенность или русскую динамичность, австралийскую расхлябанность. Африка с Индией отличались наивностью.

Женщины решили, что Стаса можно ставить на абонемент. Он достаточно подкован, чтобы рекомендовать читателю книжки.

Стасу нравилась эта работа. Он находил карточку очередного посетителя и клал к себе на стол. После того как читатель находил необходимую ему книгу, заносил её название в картотеку. Человек садился за любой стол и читал. Клиенты были совершенно разные. Поскольку в продаже книг было мало, самая читающая в мире страна сидела по библиотекам.

Как потом узнал Стас, издавалось очень много книг, но все они оседали в квартирах тогдашних мещан, торгашей, спекулянтов, расхитителей. Те ошибочно считали это накопительным капиталом. Надеясь в чёрный день продать задорого. Но ошибались — это был капитал другого свойства и, в конечном счете, денег им не принёс.

Стас уже освоился здесь и когда очередной клиент подходил к его столу, уже предполагал, что тот спросит. Приходили очкастые и лобастые в затёртой одежде интеллигенты. Читали Гегеля или переписку Каутского с Троцким. Наверно хотели понять, почему коммунизм из года в год откладывается. Их учили верить в светлое будущее, где всё будет общее. От всех по возможностям, всем по потребностям. Они трудились, как могли, но что-то случилось в этом механизме истории. Она словно забуксовала, и всё продолжало продаваться за деньги, которых уже не должно было быть вовсе!

Приходили подростки. Они брали на троих — четверых книжку «Тысяча и одна ночь». Садились за стол и начинали гадко хихикать. Было странным, что мусульманская страна строго следящая за нравами своих граждан, родила эти сказки, для того чтобы подростки из СССР видели в ней сгусток вожделения и эротики.