Ave Caesar! Дело о римской монете - Артур Крупенин Страница 19

Лучко пообещал помочь через Дедова.

– Держите меня в курсе, – попросил он на прощание.

Стольцев же под занавес выпросил у Расторгуева пару снимков с увеличенным изображением таинственного оттиска и копию иллюстрации из справочника по античным монетам. Затем капитан подбросил Глеба до самого входа в университет.

* * *

Отчитав лекции, вернувшись домой и закончив все дела, Глеб уютно расположился на любимом кожаном диване. Для начала он подытожил все, что знал о денариях. Эта монета была в свое время распространена так широко, что ее влияние на современную денежную систему ощущается до сих пор. Например, такие слова как итальянское denaro, испанское dinero и португальское dinheiro, означающие «деньги», происходят от латинского денария. Да и денежные единицы многих арабских государств Ближнего Востока и Северной Африки, а также республик, входивших прежде в состав Югославии, тоже неспроста называются динаром.

А что у нас с историческим контекстом? Если верить экспертам, речь идет о сорок пятом годе до нашей эры, когда в Риме разразилась ожесточенная гражданская война. Цезарь с верными ему легионами отправляется навстречу своим врагам, окопавшимся в Испании. Как обычно, он берет с собой походный монетный двор – нужно ведь чем-то платить солдатам. Тем более что в римской армии служат только свободные граждане и только за звонкую монету. До сорок пятого года жалованье пехотинца составляло, дай бог памяти, сто двадцать денариев в год, а с началом междоусобной войны плату пришлось существенно повысить, иначе брат не пошел бы на брата. В итоге Цезарь почти в два раза поднял воинские оклады и назначил ежегодное довольствие легионеру в размере двухсот двадцати пяти денариев. Ну-ка, прикинем: в испанской армии Цезаря насчитывалось восемь легионов, примерно по четыре тысячи человек в каждом. Итого, тридцать две тысячи солдат. Помножим на двести двадцать пять и получим семь миллионов двести тысяч денариев в год. А еще восемь тысяч всадников, которым платили и того больше. Таким образом, походному монетному двору приходилось чеканить не менее сорока тысяч монет ежедневно. Кстати, во всех расчетах деньги тогда отмерялись по весу, поэтому жалованье воина называлось «стипендиа» от латинского слова pendo, «взвешиваю». Надо будет при случае не забыть рассказать об этом студентам.

С целью освежить в памяти события сорок пятого года, Глеб полистал пару биографических исследований, посвященных Цезарю. И здесь его ожидал первый сюрприз. Оказывается, во время испанской кампании Божественный Юлий развлекался сочинением стихов – до наших дней они, к сожалению, не дошли, однако известны их названия. И одно из утраченных произведений называлось… «Похвала Геркулесу».

Глеб вскочил и прошелся туда-сюда по комнате. Конечно, с одной стороны, такое совпадение мало что значит, но с другой – если история не сохранила вирши Цезаря, она с таким же успехом могла затерять и учрежденную им монету, не так ли? Неужели это действительно неизвестный науке цезарианский денарий? Допустим. Но какая связь между монетой двухтысячелетней давности и преступлением, совершенным в наши дни? Что общего у современного серийного убийцы и Юлия Цезаря? Может, маньяк является фанатичным поклонником Цезаря? Вполне вероятно. Недаром же до того, как взошла звезда Наполеона, больные, страдающие манией величия, пачками объявляли себя Цезарями.

К слову сказать, Глеб никогда не понимал причин столь массового преклонения перед человеком, еще при жизни так нескромно одобрившим переименование в собственную честь седьмого по счету месяца года, который сами римляне, кстати, считали пятым. Когда сенат предложил императору Тиберию аналогичным образом назвать один из месяцев в его честь, тот благородно отверг лестное предложение, обернув отказ шуткой: «А что вы станете делать, если Цезарей окажется тринадцать?»

Впрочем, следует признать, что Цезарь и впрямь был личностью неординарной. Чего стоит только один его донжуанский список. Есть сильное подозрение, что объемом он вполне мог бы посостязаться с «Британской энциклопедией». Юлий и дня не мог прожить без женщины или, на худой конец, без мужчины. Omnium mulierum vir et omnium virorum mulier – «всех женщин муж и всех мужей жена» – так характеризовали покорителя галлов близко знавшие его люди.

Неловко говорить, но Цезарь страдал сатириазисом – он был патологически неспособен контролировать свою похоть. Надо сказать, к женскому аналогу этого заболевания – нимфомании Глеб всегда относился с пониманием, если не сказать большего. Тем не менее он искренне считал, что государственному мужу такой диагноз не совсем к лицу. Что же касается отечественной истории, то в смысле невоздержности с Цезарем вполне мог бы потягаться Лаврентий Палыч Берия, в жизни не пропустивший ни одной юбки и на коленях умолявший конвоиров привести к нему бабу прямо накануне расстрела.

Стольцев вообще придерживался мнения, что именно промискуитет Цезаря добил загнивающую республику. Гней Помпей – главный соперник Юлия в гражданской войне – накануне смуты развелся с женой Муцией Терцией из-за ее измены – с кем бы вы думали? Точно, с Цезарем. И хотя оба будущих триумвира впоследствии примирились и одно время выступали единым фронтом, но чем черт не шутит: что, если противостояние двух враждующих партий – оптиматов и популяров – по сути зиждилось вовсе не на извечном антагонизме патрициев и плебеев, а на некогда уязвленном самолюбии высокопоставленного рогоносца? К сожалению, ответ на этот интригующий вопрос так и канул во тьме «скончавшихся времен», как говаривал Уильям Шекспир.

И, кстати, об уже упомянутом триумвирате. Соблазнив жену Помпея, Цезарь, как известно, уложил в постель и Тертуллу, супругу Красса – третьего своего товарища по троевластию. А теперь давайте попытаемся провести современные параллели. Представьте, что вы один из трех совладельцев крупной компании. На кону большие деньги, в мечтах большие планы. Все трое ревниво меряются заслугами, должностями и полномочиями. И при этом один из них регулярно, ну или раз от разу спит с женами двух других соучредителей. Представили? А теперь внимание, вопрос: как долго проживет ваше ООО? И кто после этого посмеет утверждать, что Цезарь был выдающимся политиком?

Распалившись от внутреннего диспута, Глеб решил погасить закипевшие страсти красным вином. Это сработало, но ненадолго – мысли описали круг и вернулись к Цезарю. Нет, конечно, Стольцев отдавал Гаю Юлию должное. Да, это был великий завоеватель и покоритель мира. Война была его родной стихией. Но мирное время требовало совсем других талантов. Будучи гениальным стратегом, Цезарь оказался довольно близоруким руководителем, неспособным наперед просчитать ходы идеологических противников. Меньше чем за сутки до того, как он будет заколот ближайшими соратниками и даже, как поговаривали, собственным сыном, успев насладиться лишь пятью месяцами абсолютной власти, которой добивался десятилетиями изнурительных походов и кровавых битв, на вопрос о том, какой бы он хотел видеть свою смерть, счастливый обладатель вожделенного звания «пожизненный диктатор», подняв кубок с вином, игриво ответил: «Внезапной».

И это в то время, когда мнимый отцеубийца Брут со товарищи уже заточили свои короткие мечи и упражнялись в том, чтобы научиться половчее скрывать их под складками тоги.