Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп Страница 19

– По правде говоря, не знаю. Во всяком случае, иногда такие подозрения меня посещают. Именно по этой причине мне и понадобилась ваша помощь конфиденциального характера. Как бы то ни было, наша дражайшая аббатиса не знакома лично с монсеньором Жаном, герцогом Бретонским, в чьих владениях находится Ножан-ле-Ротру. Поэтому она обратилась к самому могущественному из своих знакомых, чтобы наконец прекратить эти возмутительные и кощунственные преступления.

– И монсеньор де Валуа, желая понравиться даме…

– …доверил это дело мне. Его уверенность, что я смогу его расследовать, наполняет меня гордостью. Тем не менее монсеньор де Валуа сознает, что Ножан-ле-Ротру не входит в его удел, и очень не хотел бы вызвать гнев монсеньора Бретонского, родственника своего зятя, с которым он наконец достиг мира. Поэтому он категорически настаивал на особой деликатности, тем более что мне придется проявить своего рода двоедушие. Речь идет о том, чтобы оказывать помощь, оставаясь как можно более незаметным.

– Бесспорно, самым лучшим будет, если мы представим настоящего виновника, жаренного на вертеле, пред светлые очи Ги де Тре в надежде, что тот не позволит ему удрать. А он кажется вполне способным на такое из-за своей неловкости или даже худшего. Вы уверены, что этот ваш душегуб из Мортаня окажется на такое способен?

– Если он согласится помогать мне, я буду готов побиться об заклад.

– Если он согласится? – повторил Аделин д’Эстревер. – Будет лучше сказать: если он не совершит большой ошибки, ответив отказом, – добавил старший бальи шпаги, надменно кривя губы.

– Палача не заставишь, когда он очень богат и к тому же очень образован, – прошептал Тизан, который теперь гораздо лучше понимал, каковы ставки в этой игре.

Он не чувствовал никакой симпатии к д’Эстреверу и к ему подобным созданиям, настолько наполненным уверенностью, что, казалось, их никогда не грызли и не тревожили никакие сомнения. Д’Эстревер принадлежал к той разновидности чиновников, которые способны по приказу не моргнув глазом истребить целую деревню, причем даже не испросивши подтверждения приказа.

– До очень скорой встречи, Тизан. Место то же самое. Число я потом уточню.

Старший бальи снова уселся в седло и, коротко отсалютовав, пустил лошадь в галоп.

* * *

В полной задумчивости Арно де Тизан последовал его примеру. Как отреагирует Венель-младший, если поймет всю двусмысленность ситуации? Без сомнения, ему это очень не понравится.

Когда мэтр Высокое Правосудие явился к нему требовать жизнь Жака де Фоссея и восстановления поруганной чести Мари де Сальвен, Тизан как раз уже несколько дней как отбивался от требований Аделина д’Эстревера, не зная, как ему поступить. Этот замысел пустил ростки в голове заместителя бальи во время той первой дискуссии, когда он почувствовал, что ничто на свете не заставит отступить Венеля-младшего, находящегося во власти сильнейших переживаний и яростной жажды справедливости. Арно де Тизан решил немедленно удовлетворить просьбу своего палача и предоставить ему голову Жака де Фоссея, чтобы потом можно было испросить своего рода должок. Судьба Эванжелины Какет, которую он затем упомянул, послужила всего лишь предлогом. Правда, та история не оставила заместителя бальи равнодушным; перечитывая записи с процесса, он окончательно удостоверился, что несчастная девушка вовсе не убивала свою хозяйку. Тем не менее, если б месье Гарен Лафуа не навострил лыжи из Ножан-ле-Ротру, Арно де Тизану и в голову не пришло бы посмотреть под новым углом зрения на это старое дело. Между тем он должен был настоять, чтобы мэтр Правосудие Мортаня вернулся в этот город. Помощник бальи очень надеялся, что убийство маленьких нищих затронет его до глубины души.

Ножан-ле-Ротру не входил в его судебный округ, и Гарен Лафуа представлял собой вполне допустимый предлог, чтобы отправить туда мэтра Высокое Правосудие. Не особенно честный маневр, который Тизан вовсе не считал достойным гордости, но все-таки помощник бальи быстро почувствовал, что этот странный договор с палачом убедил того оказать ему поистине драгоценную помощь. Чувства – единственная слабость сильных людей. Прекрасная слабость и в то же время очень опасная.

Объяснения д’Эстревера лишь наполовину убедили Арно де Тизана. Для чего столько секретов? Если бы монсеньор де Валуа пожелал понравиться своей даме Екатерине де Куртенэ, желающей успокоить лучшую подругу мадам де Госбер, матушку-аббатиссу, почему не двигаться к цели открыто? Зачем что-то делать Карлу де Валуа, брату короля, с Ги де Тре, заместителем бальи крохотного округа Ножан? И что ему даже до возможного недовольства Жана II Бретонского, который одобрил смещение де Тре, хотя тот на этой должности устраивает короля Франции? Решительно, от этого дела так и несло жареным. Ставки в этой игре были гораздо более весомыми, чем уличные голодранцы, ставшие жертвой неведомого убийцы. И кого здесь расспрашивать, кем возмущаться, у кого требовать отчета? Его единственное категорическое требование состояло в том, чтобы защищаться. Если все это дело скиснет, он сможет выкрутиться, свалив все на Венеля-младшего.

По правде говоря, палач обладал необходимыми качествами, чтобы поневоле выполнить сложную миссию, которую д’Эстревер взвалил на Тизана. Чудесный экземпляр сильного человека – обворожительный, воспитанный, поразительно смышленый и к тому же никого не боится. Никто не знает его в лицо ни в Ножане, ни в окрестностях. Если б такой человек счел нужным убить, то не колебался бы ни секунды. Наконец, его не могли затронуть никакие земные блага, никакая слава. Настоящий ангел-истребитель.

И наконец, если чья-нибудь голова и должна будет скатиться в корзину с опилками, чтобы утихомирить недовольство кого-то из высших, пускай лучше это будет голова палача!