Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник) - Джеймс Эндрю Тейлор Страница 19

В трактире тем же вечером я вернулся в своих размышлениях к возможности нападения с шара, наполненного горячим воздухом. Имея в виду, что такие шары производят достаточно много шума и к тому же светятся, я поинтересовался у Холлиса и малышки Агнес, не наблюдали ли они чего-то необычного той ночью. Получив отрицательный ответ – не считая сказочных голосов малышки Агнес, – я вынужден был исключить версию воздушного шара. И все же упоминание Агнес о духах, пролетевших над ее головой, и погоня Кромвеля за «ночной птицей» не позволяли мне окончательно скинуть со счетов возможность нападения с воздуха.

А когда я посетил сумасшедший дом, стало понятно, что те два убийства являются не основными, а всего лишь побочными преступлениями.

– Не основными? Что же это было тогда? – усомнился Лестрейд.

– Расплата, инспектор. Заметание следов, если угодно, – парировал Холмс.

– Каково же тогда «основное» преступление? – спросил Лестрейд.

– Побег из тюрьмы, инспектор, – кратко ответил Холмс.

На этом месте рассказа мой друг поднялся, подошел к камину и набил трубку табаком из персидской туфли. Закурив ее и выпустив несколько колец дыма, он начал расхаживать взад и вперед перед очагом.

– Мне стало понятно, – продолжил он, – что Данфорт Скиннер каким-то образом очутился внутри тюремных стен. Однако как подобный трюк удалось провернуть под носом у охранников, для меня оставалось загадкой. Тут явно не обошлось без пособничества надзирателей. Тогда я вспомнил о двух мертвых тюремщиках, Дженкинсе и Болдуине. Согласно показаниям мистера Тига, оба отчаянно нуждались в деньгах, которые неожиданно получили, не потрудившись придумать убедительное объяснение своему внезапному богатству. По моему мнению, будучи людьми беспринципными, они согласились помочь Алфею Скиннеру бежать. Окончательно склонить надзирателей к предательству, несомненно, помогли заверения Алфея, что камера его не останется пустой, поскольку узнику найдется замена. Нет пустующей камеры – не было побега. Довольные Дженкинс и Болдуин приняли взятку и сполна заплатили за попрание долга, потому что либо стали бесполезными для преступного синдиката, либо задолжали ему.

Таинственное появление Данфорта Скиннера в тюрьме и обезглавливание двух охранников имело между собой одну общую черту. Мистер Тиг слышал в ночь на Хеллоуин в небе над собой то, что посчитал «воплем банши». Малютке Агнес послышались «голоса фей» и «хлопанье крыльев», а пес Кромвель погнался за невидимой «птицей». К тому же оглушенного Данфорта Скиннера никак нельзя было незаметно пронести через главные ворота тюрьмы или перетащить через стену, равно как и Алфей не мог незаметно ускользнуть из Скрабса. Все эти детали приковывали мое внимание к небу и позволили сделать предположение, что убийства и побег из тюрьмы каким-то образом связаны.

Итак, нам известно следующее: убийства произошли в Скрабсе. Возможность нападения с севера, юга, востока, запада и снизу я сразу отверг и остановился на небе. А вместе с тем заключил, что Алфей Скиннер не иначе как «вознесся в небеса», а его брата спустили оттуда. Когда же я услышал, что молодому Пинкертону и его приятелям, упившимся элем, в ночь на Хеллоуин в небе над Скрабсом привиделся «слон», я уверился в причастности к обоим случаям некоего аэростата, обретавшего, однако, подъемную силу не от горячего воздуха.

– Не может быть! Как преступникам удалось подняться в небо на шаре, не используя горячий воздух? – заспорил Лестрейд.

Холмс терпеливо продолжил:

– В день нашего визита в тюрьму мы осмотрели трупы жертв и по счастливой случайности обнаружили записку в ботинке Дженкинса. Она стала первой весомой уликой в деле. Там упоминался Рэмзи из Университетского колледжа, которого мы навестили следующим же утром.

Делая заметки в своем блокноте, Лестрейд сказал:

– В таком случае я вынужден буду допросить этого Рэмзи.

– Не стоит, инспектор. Рэмзи ни в чем не виноват. Он вообще не причастен к делу, – уверил его Холмс.

Лестрейд протестующе поднял палец:

– Но если профессор Рэмзи не был в сговоре с преступниками, почему в записке сказано, что он «отлично справится с задачей»?

– Увы! – воскликнул Холмс с ноткой самобичевания. – Вот здесь-то я и промахнулся.

В ответ на такое признание Лестрейд довольно захихикал.

Холмс проигнорировал это, вытряхнул пепел из трубки и продолжил:

– Упоминание Рэмзи относилось не к авантюре с «извлечением золота из морской воды», как он предположил, а к его текущему исследованию инертных газов, которое, собственно, и прославило профессора.

– Не вижу связи, – возразил Лестрейд, покачав головой.

– Боюсь, и я теряюсь в догадках, – признался я.

– Литеры «He» [18]в записке относились вовсе не к Рэмзи, а к одному из его недавних открытий. Этими буквами в периодической таблице Менделеева обозначается элемент гелий. Таким образом, в послании говорилось: «Гелий отлично справится с задачей», а именно: поможет поднять шар в небо, не испуская ни звуков, ни света, в отличие от горячего воздуха. И сделано это было, вне всякого сомнения, «отлично», обеспечив бандитам преимущество в виде скрытности передвижений. Вчера, пока вас не было, Уотсон, в больницу заходил профессор Рэмзи и снабдил меня парой недостающих в головоломке деталей. Первым делом он сообщил, что гелий, будучи намного легче воздуха, и в самом деле мог «справиться с задачей» подъема летательного аппарата с Алфеем на борту и переправкой его через стену тюрьмы. У этого газа к тому же есть необычный эффект: помните, Уотсон, как меняется тембр голоса при вдыхании? Вот вам и объяснение сказочным голосам малютки Агнес.

Я усмехнулся своим воспоминаниям.

– Но каким образом мог гелий воздействовать на людей в корзине аэростата? – удивился я.

– Перелетая через стену тюрьмы, они оказались в пределах слышимости охранника Тига, если помните. Нечеловеческий вопль, который он принял за стенания банши, должно быть, свидетельствовал о небольшой утечке гелия. Это и послужило причиной высоких и писклявых, как у фей, голосов, которые позже слышали Агнес с Кромвелем. Профессор также раскрыл мне секрет двух других имен из записки.

– Кто же они? – поинтересовался Лестрейд.

– Рэмзи только вчера утром вспомнил, что в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году сэр Норман Локьер, наряду с французским астрономом Пьером Жансеном, обнаружил желтую линию в спектре солнечной короны, а несколько позднее открыл новый элемент, которому было дано имя гелий в честь греческого бога солнца Гелиоса. До наших дней считалось, что гелий существует только в космосе. Тогда Рэмзи понял причину, по которой его имя было указано в записке. Совсем недавно он обнаружил, что гелий может быть получен и в земных условиях. Открытие настолько свежее, что он даже не успел опубликовать результаты исследований [19]. Организатор преступления каким-то образом прознал о его работах и о возможности получения гелия путем очистки обычного бытового газа. Хитроумное изобретение в амбаре фермы Рэд-хаус было разработано для выделения гелия из газа, который они откачивали из труб Лондонского газового завода, расположенного севернее фермы.