Некромант. Присяга - Наталия Нестерова Страница 19

И я, скрипнув зубами, села за компьютер. Экстрасенс ты или нет, а физическому телу надо одеваться, где-то жить, что-то есть. Пока телефон молчит – работай!

Часто приходилось выслушивать мнение, что если у тебя Дар – ты должен применять его бесплатно. Так можно было делать, но не всегда. У каждого экстрасенса со светлым Даром стоит нечто вроде предохранителя. Иногда он молчит – ты свободен в выборе, вмешиваться или нет. Но чаще – в большинстве случаев – ты попросту не можешь вмешаться, если тебе не заплатили. Более того, мысленно называя разные суммы, я нащупывала ту, которую следовало взять за воздействие. Оплата устанавливала энергетический обмен между экстрасенсом и человеком, который пришел просить о помощи; уравнивала затраты. Экстрасенс – Сила, человек – деньги. Оплата определялась индивидуально; если есть прайс – перед вами шарлатан. Вселенная держится на балансе, и в данном случае Вселенная зорко следила за тем, чтобы все было по справедливости. Неоплаченная работа для заказчика оборачивалась бедствиями и потерями, а экстрасенс на некоторое время ощущал ослабление Дара и был вынужден прекратить практиковать, пока не восстановится. Возможно, именно поэтому мало кто из экстрасенсов мог видеть судьбу близких. «Ты мне заплати сто тыщ, а я уберегу тебя от аварии, которая случится с тобой в тридцать три года…» Это, скорее всего, было бы абсолютной правдой, но, похоже, ситуация являлась недопустимой с позиции морали и нравственности Высших Сил, и они почти полностью исключили саму ее возможность.

С другой стороны, возможны были разные варианты. Работая Даром, мы имели дело не с жестким списком правил, а с уникальным искусством. Скажем, многие экстрасенсы с чистым Даром каждую манипуляцию или сеанс ясновидения дополнительно оплачивали самой обычной биологической энергией, накапливаемой в виде подкожного жира, а потому и накопить-то его толком не могли. Я слегка подпитывалась от природы – от букета сирени, от деревьев, ветра, солнца, дождя, просто от отдыха. Смешанный или темный Дар такой деликатности не подразумевал… и источниками энергии могли быть другие люди и живые существа, а собственный организм оставался в неприкосновенности.

Вот с Инны я взяла плату особым путем, решив и ее, и свою проблему. Отчего-то я ощутила, что в данной ситуации такое воздействие мне разрешено.

Я заткнула уши наушниками с Моцартом; отключила телефон, городской телефон и дверной звонок. Кому я буду рада – так войдут, без звонка. И погрузилась в работу.

Три часа спустя материал для спецвыпуска был завершен. Я его перечитала, внесла последнюю правку, вложила в письмо и, мысленно перекрестясь, кликнула на «отправить». Тут же сопроводила эсэмэской «Олик, лови» и рванула в ванную.

Требовалось восстановить поисковую сеть, силы; подготовиться к долгосрочной максимальной активизации, в конце концов, найти Чеда. Сон и пища подкрепили мое физическое тело, но Дар оставался в плачевном состоянии после пережитой ночи.

Я потушила в ванной свет; зажгла свечи, семь штук. Простые белые ровные свечки.

Пустила струю достаточно горячей воды, подвесив к крану пучок сушеных трав. Подумала, взяла масла мандарина, пихты, розмарина, мелиссы и драгоценное – розы. Смешала в шейкере по одиннадцать капель каждого; капнула также по две капли масла черного перца и ладана. К маслам налила три столовые ложки обычного льняного масла и две ложки горячей воды. Взбила. Затем, бросив на пол под ноги полотенце, начала тщательно растирать тело – начала с затылка, с зон за ушами, и вниз, включая все уголки тела, до самых пяток и промежутков между пальцами ног. Этого количества как раз хватило. Потом промасленными руками промассировала голову, волосы.

Села на край ванны, успокоилась. Закрыла глаза. Я очищалась, а потому слушала свое сердце, соблюдая внутреннее молчание.

Через двадцать четыре биения встала. Взяла пачку с морской солью. Это было менее приятно, но также необходимо. Правда, в качестве послабления, смешала соль со спитым кофе из кофемашины.

Смесь брала на специальные махровые рукавички для растираний – и также растерлась от шеи и вниз, а затем снова поднялась наверх. Кожа заметно разгорелась.

Процедура, похожая на антицеллюлитный уход, на самом деле была призвана убрать максимум внешних воздействий, очистить мою энергетику и подготовить к ритуалам восстановления поисковой сети и активизации Дара.

Полезла в горячую воду. Закрыла глаза.

Можно было бы так лежать долго-долго; я даже начала дремать. Но ощущение, что времени на самом деле практически нет, заставило снова считать удары сердца. Шестьдесят ударов. Так будет достаточно. Концентрация на подсчете ударов сердца и дыхании также расслабляла и снимала как стресс, так и негативные воздействия.

Встала под душ и долго лила на себя воду разных температур, и уже не для дела, а для удовольствия смыливала разные гели, вымыла голову, затем вытерлась полотенцем и, распевая песенки из старых мультиков, на которые у меня хватало вокальных данных, намазалась с ног до головы детским маслом для кожи. Пусть впитывается. Ну а теперь – практики и восстановление. Вышла из душа…

Белесый тип схватил меня за плечи в прежней манере и, развернувшись, кинул из небольшого коридора около ванной прямо в комнату на матрас. Я в полете успела плотнее вцепиться в края полотенца, которым, к счастью, обмоталась, и неэротично грохнулась. Подобрала ноги, собралась в кучку. Браслет с Талисманом лежал в ванной комнате на раковине. Чед ночью уехал с суккубом. Танька спасала людей. Ларри… да какая разница – отключенный телефон в данный момент был на кухне, возле компьютера.

– Я специально ради особо одар-ренных жур-рналистов пришел, – зло сказал блондин. – Ты не понимаешь намеков? Я теперь за жизнь твою и всей твоей компании и копейки не дам. Я же четко сказал – не вмешивайся, забудь и отойди.

Я цеплялась за полотенчико. Неактивен, совсем неактивен, но от этого не проще ни на секунду. Однако… ребята говорили, что дверь мою вскрыть практически невозможно…

Парень досадливо мотнул головой:

– Не щекочись ты своими нитками, они дохлые. Я думаю, что теперь делать.

– А теперь все само делается, – объявила я. Первый шок прошел.

– Вот именно.

– А что тебя больше всего волнует? Следствие по подвалу? Волнуйся, – сказала я. – Ларри тебя в розыск поставил как подозреваемого. – Блондин поморщился. – Как мне тебя называть? Если не скажешь, как тебя зовут, буду звать Пандой. – Блондин поморщился сильнее.

– Вадим.

– Ну что, Вадим, а теперь интервью?

Я встала и сбросила полотенце. Прошла к комоду, вытащила трусики, надела; так как грудь у меня была от силы «полпервого» размера, то бюстгальтеры я не носила. Пошарила, отыскала майку с Китти, домашние мятые шорты. Вадим невыразительно за мной наблюдал. Стриптиз явно не удался.

– Расскажи мне, Вадим, как ты дошел до жизни такой. – Я демонстративно достала диктофон, повертела его, чтобы боец видел – кроме диктофона, в руках ничего нет.