Ключ к сердцу императрицы - Елена Арсеньева Страница 19

— Н-но, мертвыя!.. Пошли, родимыя! Ходко пошли!

Лидия сидела, словно окаменев. У нее не укладывалось в голове, ну просто не укладывалось, что все так сошлось!

Раненый — Алексей Васильевич Рощин. Девушка — Ирина Михайловна Симеонова. Все совпадает по именам! И по времени совпадает! Это те самые люди, о которых Лидия говорила со своим первым клиентом как о неких невероятных, непредставимых, нереальных персонажах. Но вот они — вполне реальные. Вполне конкретные. Со своей незамысловатой, но очень трогательной love story, вернее, l’histoire d’amour, в которую, словно с неба упав, ввязалась Лидия.

Ввязалась для чего? Чтобы провести расследование обстоятельств жизни господина Рощина-первого, так интересующих господина Рощина-второго?!

Хронокомандировка, если можно так выразиться?..

Но если Лидия выяснила, что да, Ирина Симеонова очень скоро станет Рощиной (не позднее чем через два года, ведь запись в дореволюционной Библии, о которой говорил Рощин-второй, относится именно к 1814 году), что эти два имени — Алексей и Ирина — и впрямь связаны между собой, что ее клиент был прав, предполагая тут любовную историю, значит, ее дело сделано, командировочное, так сказать, задание выполнено, значит, пора возвращаться в свое время?

Давно пора. Лидия еще вчера собиралась сделать это! И сейчас надо выполнить то, что собиралась. Нужно попросить Степаныча остановиться — как можно грубее попросить, чтобы не оскорбить его напоследок! — соскочить с телеги, проститься с Ириной, последний раз взглянуть на Алексея — и топать обратно, в Москву, отыскивать ту улицу, тот двор, тот подвал и ту дверь, через которую Лидия воротится к Рощину-второму, чтобы поведать ему интереснейший факт из биографии его предка, который ей удалось расследовать, и, глядя на него, с мучительной тоской отыскивать в его лице сходство с тем, другим… черты похожи, и волосы, и очерк губ, а глаза? Какого цвета глаза у настоящего Алексея Рощина? Неужели Лидии не суждено это узнать?

Стоп. При чем тут его глаза?! Эти глаза скоро закроются, потому что Алексею суждено быть убитому какой-то коварной особой…

Лидия зажмурилась, чтобы скрыть слезы, которые вдруг оказались как-то очень близко.

Конечно, теоретически и Алексей, и Ирина, и лихой француз уже давно мертвы. Но практически они живы! И Алексей… его губы, его объятия…

Эх, ну хотя бы какой-то был намек на имя или положение этой убийцы, Лидия непременно предупредила бы Ирину о том, какая опасность грозит ее возлюбленному!

— Лидия, простите великодушно… — послышался робкий голос Ирины. — Вы теперь куда решили направляться? В Ясную Поляну или в сам Нижний Новгород?

Понятно. Тонкий намек на то, что Лидии пора убраться восвояси. Наверное, в Ирине все же взыграла ревность. А может быть, телега следует в совершенно противоположном и от Нижнего, и от Ясной направлении, Ирина просто хочет подсказать это Лидии…

— Да-да, — проговорила наша героиня как могла оживленней. — Вы совершенно правы. Я у вас тут загостилась, мне пора… ну, прощайте, Ирина, желаю вам счастья!

Брякнуть о возможной коварной кузине или кто она там? Или промолчать?

— Ах, нет-нет! — испуганно воскликнула Ирина с таким пылом, словно счастье ей было противопоказано и вообще даром не нужно. — Ах нет, не покидайте меня!

Вот так номер…

— Не уходите, — жалобно просила Ирина. — Ну куда вы пойдете? Обратно в Москву? Или пешком дальше по этой дороге? Мы-то уже вот-вот свернем в наше Затеряево… Умоляю вас: поедемте с нами! Как вы пойдете — без припасов, пешком? А у нас в Затеряеве тихо. Французов там нет. Не зря же оно так зовется, оно в самом деле в лесах затерялось, нужно дороги знать, чтобы до него добраться. Мы там можем переждать грозу, нависшую над Отечеством, над всеми нами. Недалек час, я верю, когда французу конец придет! Ну, месяц, ну, другой, ну даже полгода!

— Через месяц они бегом из Москвы убегут, — мрачно посулила Лидия. — А к концу ноября ни одного француза в России не останется! Кто ползком уползет, кто в наших лесах замерзнет!

— Я тоже в это верю, — пылко поддержала ее Ирина, не увидав в ее словах никакого вещего пророчества, а всего лишь желание скорейшего избавления от неприятеля. — То есть вам не придется так уж надолго у нас задерживаться. Нет, конечно, вы можете уехать в любую минуту… Но вам понравится в Затеряеве. Там такая красота! Дом велик и просторен, вам никто не будет докучать. У меня богатый гардероб, и я почту за счастье ссудить вам все, что ни пожелаете. Запас продуктов у нас огромен, можно хоть два года продержаться без подвозов, а ведь из наших деревень мужики постоянно доставляют что-то свежее… Я сочту за честь дать вам кров. Я вам обязана, ведь вы всем нам жизнь спасли! Пожалуйста, ну я вас умоляю, Лидия, не покидайте меня! Мне так страшно одной, а с вами словно и впрямь со старшей сестрой! Вы меня умеете ободрить, умеете внушить уверенность в том, что и Алексей поправится, и…

«И в то, что все у вас с ним будет хорошо», — хотела сказать Лидия, но не смогла.

Что делать? Уехать? Остаться? Попытаться спасти Алексея? Предоставить времени и коварной гипотетической кузине сделать свое дело?

Что делать?!

Вдруг за спиной раздались выстрелы.

Девушки разом обернулись.

Степаныч тоже оглянулся, натянул вожжи — да так и замер.

— И-и, мамыньки мои! — воскликнул он испуганно. — Вы только поглядите, барышни, что деется!

Там, на дороге, творилось что-то непонятное. Пыль клубилась, звенели сабли, снова и снова стреляли. Слышались яростные крики.

— Никак между собой французы схватились? — рассуждал сам с собой Степаныч. — Чего не поделили? А может, с нашими? Ой, пальба идет! Как бы до нас не докатилась!

Он снова понукнул лошадей.

— Ништо, барышни! — повернулся он к испуганным девушкам. — Глазом моргнуть не успеете, как наш свороток в лес покажется. А там, в чащобе-матушке, уже не тронет нас ни пуля-дура, ни француз ошалелый не нагонит. И-эх! — лихо взвил он кнут, лошади рванули пуще прежнего, Лидия схватилась за край телеги, чтобы не свалиться наземь.

Несколько минут это занятие — удерживаться — полностью поглощало ее внимание, а тем временем Степаныч повернул лошадей на какую-то просеку. Земля была расчищена, телега шла мягко, но деревья вокруг близко подступали к дороге, нависали низко, принуждая согнуться крючком. Какая-то ветка сорвала с Ирины ее нелепую флорентийскую шляпку.

— Давайте ляжем в телегу, а то все волосы повыдергает, — предложила Ирина, приглаживая и без того гладенькую русую свою головку. Голос у нее стал не в пример прежнему веселей, румянец вернулся в лицо, она сделалась почти хорошенькой, и Лидия вдруг поняла, что Ирина в самом деле рада, что Лидия по-прежнему с ней.

Значит, Лидия решила остаться?

Да нет, она ничего не решила, просто Судьба опять распорядилась за нее. Ну в самом деле, не соваться же в гущу непонятной заварушки, которая там завязалась, при дороге! Еще подстрелят в этом 1812 году! Вот пуля прилетела — и ага…