Египетские вечера - Марина Серова Страница 19

Он хотел поговорить со мной. Интересно, о чем?

Вот уж не люблю, когда меня интригуют. Я так считаю: хочешь что сказать, то говори. А так, типа, завтра встретимся, я тебе кое-что скажу… такое не по мне. Особенно если еще и взгляд загадочный при этом. Впрочем, Никита не делал ударение на важность того, что хотел мне сказать. Очень возможно, что просто какая-то формальность. Или, может, совет ему какой требуется.

Я всячески отгоняла от себя мысль о том, что случилось сегодня возле могилы. В конце концов, если бы каждый раз, когда дорогу перебегает черная кошка, обязательно что-либо случалось, то люди давно истребили бы такой окрас у бедных животных. Однако ничего страшного не происходит. И с Никитой все будет хорошо. Я найду убийцу, и ему мало не покажется.

Дождь явно меня успокаивал. Я закрыла глаза и постаралась совершенно отключить голову, чтобы ни о чем не думать. Говорят, что именно в этот момент хорошо работает интуиция. Она подсказывает нам будущее.

Я читала в одной книге, что в принципе будущее для человека, впрочем, как и прошлое, не загадка. Просто он не может видеть их, так как слишком много думает. А надо уметь делать голову пустой. Кто хоть раз пробовал проделать такой фокус, знает, как сложно его осуществить. Постоянно мелькают мысли. Вроде и не хочешь ни о чем думать, а все равно замечаешь «висящие» фразы.

Вот и сейчас я как будто стояла перед той самой египетской вазой и ломала голову: и что в ней такого замечательного? Ну старинная. Ну симпатичная. И все. Страшно подумать, сколько она стоит. Сколько домов на эти деньги можно было бы построить, сколько людей накормить.

— Вы еще не забыли? — услышала я голос за спиной и резко повернулась.

— Что? — спросила я.

— О встрече, — улыбаясь, произнес Быстряков. — Мы завтра должны встретиться.

— Да? — удивилась я.

Однако я не помню, что договаривалась с ним о встрече. Надо же, какой наглый. Нашел меня даже здесь, на кладбище. Так чего ж мне выставочный зал примерещился? Картинка вдруг сменилась. Вот я стою перед вырытой могилой и смотрю в нее.

— Ну так как? — снова раздался тот же голос. — Завтра с утра. Вам будет удобно?

Я оглядываюсь — никого. И снова смотрю вниз, в яму. И тут кто-то сильно хватает меня за руку, я теряю равновесие и начинаю падать прямо на ярко-красный гроб…

— Татьяна!

Я открыла глаза. Передо мной стоял Никита и тряс меня за плечо.

— Ты? Что? — проговорила я.

— Вы уснули? Простите, что разбудил. Я просто хотел попросить вас приехать ко мне завтра с утра. Вот и адрес написал. Вы же обещали встретиться со мною, — как-то печально улыбнулся Селезнев.

— Да. Конечно. Завтра, — кивала я, вздрагивая от только что мелькнувшего сновидения.

— С вами все в порядке?

— Да. Мы уже приехали? — Я попыталась рассмотреть в окне, залитом струями дождя, хоть что-нибудь.

— Да. Идемте.

Мы вышли из автобуса, и остатки сна мигом слетели с меня. Прохладный ветер и дождь вернули в реальность, и я поежилась. На кладбище я все же промокла и теперь поняла, как хочется переодеться во что-нибудь сухое.

Я не стала долго засиживаться на поминках. В принципе, я вообще не собиралась ехать сюда. Хотела только на кладбище побывать, и то из чисто делового интереса.

Помянув Сашкова, я тихонечко встала и ретировалась. На улице поймала машину и поехала домой.

Дома после горячего душа я, несмотря на лето, с наслаждением натянула на себя фланелевую пижаму, сварила кофе, пожарила быстро яичницу с помидорами и луком, потом оттащила все это на столик в комнату, сразу запаслась пепельницей и уселась с ногами на диван.

Не торопясь, чтобы вкусить всю прелесть приготовленного блюда, я поела и тут поняла, что жизнь — штука очень даже хорошая, несмотря на все неприятности, что она доставляет нам. И сама себя поймала на мысли, как меняется человек, в какое прекрасное настроение он приходит, когда просто утоляет одну из своих нужд. К примеру, голод. Как все, оказывается, банально.

Уже лежа в кровати, я составила план на завтра. Значит, с утра надо к Никите… Я вскочила с постели и побежала проверить, сохранился ли листочек с его адресом. Обнаружив его в кармане куртки, я выключила свет и снова легла.

Затем вдруг сообразила, что моя машина осталась стоять около подъезда Наташи — мы ведь с Катей туда приехали. А потом я со всеми на автобусе ездила. Вот незадача! Совсем закрутилась.

Значит, с утра придется сначала к Соколовой ехать, а уж потом к Никите.

Злясь на саму себя, я накрыла голову подушкой и закрыла глаза. Все! Спать!