Дамская вендетта - Марина Серова Страница 19

— Знаешь, я обязательно должна знать, здесь он был или где-то в другом месте. Возможно, это поставит точку в наших отношениях. Признаюсь, мне не везет с мужиками, — сказала я.

— Хорошо, пойдем, я знаю, у кого можно это выведать, — моя новая знакомая взяла меня за руку и повела в игровой зал.

Там она поискала кого-то глазами, оказалось, что того же Дьяконова, матч-реванш с которым Родионов перенес на завтра, и, увлекая меня за собой, подошла к нему. Петунья оказалась неплохой дипломаткой. Она не стала сразу же в лоб спрашивать о том, был ли здесь Сергей Юрьевич позапрошлой ночью, а начала издалека, постепенно подводя к тому, что меня интересовало. Дьяконов отвечал коротко, не отводя глаз от стола, за которым только что началась новая партия, — с первого удара аж три шара попали в лузы.

— Александр Степанович, я слышала, что под утро произошла драка. Малышкин будто бы не поделил что-то с Тумасовым, так?

— Да, было такое.

— Чем же закончилось это рукоприкладство?

— Родионов разнял их, — ответил Дьяконов и, словно спохватившись, что взболтнул лишнего, спросил: — Надеюсь, Роза Анатольевна, вы не будете об этом писать?

— Конечно, нет. Но разве Сергей Юрьевич оставался здесь до утра? Мне показалось, что он собирался уходить сразу после того, как сыграл с Коваленко?

— Что вы! После этого только началась настоящая игра, — ответил Дьяконов и украдкой посмотрел на меня, отчего мне стало не по себе, ведь Петунья слишком откровенно прижималась ко мне. — Вы многое пропустили, если ушли после того, как Родионов вчистую разделал Коваленко.

— Да, похоже, что так, — согласилась Роза-Петунья, после чего вопросительно заглянула мне в глаза.

Кивком головы я дала ей понять, что мой интерес полностью удовлетворен. Это на самом деле было так. Как ни странно, но оказалось, что Родионов всю ночь с субботы на воскресенье провел в клубе и покинул его уже засветло. Выходило, что у моего последнего подозреваемого было стопроцентное алиби. Значит, Кирьянов с самого начала был прав, утверждая, что шеф «Авангарда» не имеет никакого отношения к трупу в багажнике. Даже сегодняшнее отсутствие Родионова в клубе, несмотря на обещанную Дьяконову партию, говорило в его пользу.

— Слушай, Марсианка, ну что ты так расстраиваешься? — спросила Петунья, вероятно, заметив озабоченность на моем лице. Я, надо признаться, была смущена исходящими от нее эротическими флюидами. — Он тебя совсем не стоит. Сергей любит только себя, это сразу видно. А знаешь, и любовь к себе бывает плодотворной? У одноклеточных. А Сережа какой-то одноклеточный. Тебе надо его забыть, потому что он заставляет тебя страдать. Давай уйдем отсюда! Я обещаю, что сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной. Возможно, ты до сих пор жила, не понимая, что не совсем такая, как остальные женщины. Я тоже про себя это не сразу поняла. Обещаю, что не буду тебя торопить.

— Хорошо, давай уйдем отсюда, — согласилась я, потому что в клубе мне действительно больше нечего было делать.

В гардеробе Роза-Петунья взяла мой номерок, а потом галантно подала мне шубку, и это меня даже несколько насмешило. Да, Таня, хорошо, что никто из твоих знакомых не видел эту сцену!

Когда мы под руку выходили на улицу, в дверях нам встретилась девушка лет восемнадцати, небольшого роста, одетая в длинную, почти до пола, рыжую дубленку. Петунья не обратила на нее никакого внимания, а я подумала о том, что, может быть, это и была Марсианка.

— Знаешь, Роза, по-моему, это она, — сказала я уже на улице.

— О ком ты? — удивилась Петунья, но по выражению ее лица я поняла, что она уже и сама догадалась. — Даже если это и прошла настоящая Марсианка, то она мне уже неинтересна. Я тебя не отпущу.

Роза вцепилась в меня мертвой хваткой и повела к своей машине. Ее серебристая «Нексия» оказалась зажатой между двумя другими автомобилями. Пока Петунья делала знаки охраннику, чтобы тот отогнал мешающий джип, я ретировалась к своей «девятке» и, воспользовавшись легкой заминкой, открыла дверцу и юркнула в свою тачку. Петунья не растерялась и хотела последовать за мной, но я вовремя заблокировала дверцу машины, после чего сделала «подруге» ручкой, повернула ключ зажигания и дала задний ход. Роза смотрела мне вслед до тех пор, пока я не скрылась за углом здания. Мое романтическое приключение благополучно завершилось. Откровенно говоря, я испытывала некоторое чувство вины перед Петуньей — подарила надежду и грубо обманула ее ожидания. Впрочем, через пару минут я уже забыла о ней, переключившись на мысли о расследовании.

Если Сергей Юрьевич ни в чем не виноват, то инцидент с угоном «шестерки» с вверенной ему стоянки, должно быть, сильно озаботил его. Наверняка он стал бы что-то предпринимать по поиску угонщика или делать вид, что занят этим. Впрочем, охранник мог и не сообщить шефу об инциденте, по идее, пострадавшая сама должна была предъявить Родионову свои претензии, но у Катерины был форсмажор в виде трупа в багажнике, из-за которого она предпочла остаться в тени. Логичнее было бы заявиться в «Авангард» и устроить скандал, но лучшее — враг хорошего. По крайней мере так сказали гадальные двенадцатигранники.

Вернувшись домой, я почувствовала себя выжатой как лимон. Первый день нового расследования подошел к концу, но на след преступников напасть не удалось. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но день принес только отрицательные результаты. Все версии, которые я выдвинула, были проверены и практически провалились, во всяком случае, они не нашли своего дальнейшего развития. Мне не удалось найти ни одного подтверждения того, что Антон Купцов, Алена Прусакова, Майя Патралова или Сергей Родионов имеют какое-то отношение к преступлению. Катин бойфренд на самом деле был на семинаре в Санкт-Петербурге. Его «замша», Елена Микаэловна, вышла три месяца назад замуж, и, вероятно, ей было все равно, с кем теперь крутит роман ее бывший любовник. Майя Патралова последнюю неделю занималась устройством личной жизни. А Сергей Родионов имел стопроцентное алиби и на ту ночь, когда в машине Барулиной появился труп, и на тот вечер, когда ее «шестерка» вместе со жмуриком исчезла со стоянки. Надо было выдвигать новые версии, но никаких идей не было. Приняв душ, я разобрала постель и легла. Вновь и вновь прокручивая в голове события сегодняшнего дня, я искала какие-то новые зацепки, но не находила их. Надо признаться, все мои версии были стандартными, поэтому оказались пустышками, а дело, которое мне предстояло раскрутить, типичным никак нельзя было назвать. Как-то выделялось оно на фоне тех, которые мне доводилось расследовать прежде. Чем? Вероятно, тем, что оно было очень похоже на театрализованную постановку. Я должна была отгадать ход мыслей режиссера-преступника, но вопреки одолевающим меня раздумьям вскоре забылась крепким сном.