Подруга подколодная - Марина Серова Страница 19

— Вы уверены? — не отставал Костя.

— Конечно, — рассмеялась Красильникова. — Если хотите, могу даже рассказать, что мне снилось.

— Спасибо, не стоит, — отказалась я.

— А ключ от квартиры моего брата у вас есть? — Жемчужный мог быть очень настырным типом, если того требовали обстоятельства.

— Да, — Аня по-прежнему улыбалась, но я заметила, как уголки ее губ слегка дрогнули. — Гоша давал мне дубликат ключа от своей квартиры. На всякий случай. Если хотите, могу вернуть.

— Будем весьма признательны, — Костя откровенно показывал Красильниковой, что та ему не нравится.

Аня полуобернулась в кресле и раскрыла сумочку. Бросила косой взгляд в нашу сторону. Через секунду ключ уже лежал на столе. Жемчужный взял его и сунул в карман куртки.

— Мы еще увидимся, — ядовито сказал он ей и поднялся с дивана. — А за вино спасибо. Очень хорошее.

Я тоже попрощалась с Красильниковой, и мы покинули 712-й офис.

— А ты, оказывается, язва, — пожурила я Костю уже в коридоре. — Не знала. Чего ты так на нее взъелся?

— Мне показалось, что каждое ее слово — вранье, — ответил он, разминая пальцами очередную сигарету.

— А может, дело не в этом? — поддела его я. — А в том, что она миловалась с другим на следующий день после смерти твоего брата.

— Может, ты и права, — мрачно буркнул Жемчужный. — Ты прости меня, Женя, если что не так. Я сам не свой. И признаю это без всякого права на апелляцию.

— А передо мной-то ты за что извиняешься? На меня ты, слава богу, пока собак не спускал.

— И никогда этого не сделаю, — он нежно обнял меня за плечи.

— Ладно, пошли, — я проворно высвободилась из его объятий и зашагала по коридору к лифту.

На дорогу мы потратили минимум времени и уже к трем часам дня были на квартире Сякиных. Веры Николаевны дома не было, но зато там уже сидел следователь из прокуратуры. Грузный черноволосый мужчина с висячими усами. Миндалевидные глаза пристально смотрели из-под кустистых нависших бровей. Одет он был в штатское. А именно: в костюм-тройку стального цвета, белую сорочку и полосатый галстук. На руке следователя болтались механические часы старого образца.

Он сидел в гостиной и степенно попивал купленный специально для меня кофе в обществе Жанны. Видимо, шел повторный допрос. Но внешне это ничем не проявлялось. Обычная, ни к чему не обязывающая беседа двух старинных друзей. Они даже мило улыбались друг другу.

Когда мы вошли, Жанна поднялась с кресла и вышла навстречу. Следователь тоже встал, предварительно опустив чашку с кофе на серебряный поднос, специально поставленный здесь для подобных целей Жанной.

— Иннокентий Вениаминович, — обратилась к нему Жанна. — Позвольте представить вам моего брата Костю и его невесту Женю. Они только сегодня прибыли из Тарасова, узнав о трагическом событии в нашем доме. А это, — она указала рукой на недавнего собеседника, — следователь прокуратуры Иннокентий Вениаминович Ставридов. Он ведет дело об убийстве Георгия.

Она могла бы этого и не добавлять. Не просто же так в дом Сякиных пожаловал человек из прокуратуры.

Жемчужный и Ставридов по-мужски пожали друг другу руки, затем Иннокентий Вениаминович галантно поклонился мне.

— А мама где? — спросил Костя, обращаясь к своей сестре.

— Поехала в церковь. Вернется через пару часов.

Мы с Жемчужным расположились на диване, а Ставридов и Жанна сели в кресла напротив. Пружины жалобно застонали под огромной увесистой тушей прокуратурского следователя.

— Госпожа Ивлева, — обратился он к Жанне, все-таки втиснув свое тело в узкое для него пространство между подлокотниками. — Вы не будете возражать, если я попрошу вас оставить нас ненадолго с Костей и Женей?

— Хорошо, — не успев толком сесть, Жанна тут же встала и, прихватив с собой чашку кофе, удалилась на кухню.

Мы с Костей молча ожидали допроса, но Иннокентий Вениаминович не торопился с вопросами. Он взял с подноса свой кофе, сделал пару глотков, с чувством причмокнул губами, приосанился в кресле. Затем извлек из внутреннего кармана пачку сигарет, задумчиво достал одну, покрутил в руках. Видимо, курить в комнате Жанна ему не разрешила. Ставридов провел сигаретой под носом, с шумом вдохнув в себя запах табака, и положил ее на столик.

— Ну-с, что скажете? — обратился он наконец к нам.

— Смотря что вы хотите услышать? — парировала я.

— До меня дошли слухи, что вы, господа мои хорошие, затеяли собственное расследование. Это правда?

— В некотором роде, — улыбнулась я.

— А в чем, собственно говоря, проблема? — в последнее время Жемчужный стал задираться ко всем подряд.

— Проблема в том, что я не терплю дилетантов, — веско ответил Ставридов. — Так что давайте на будущее договоримся…

— Прошу прощения, — перебил его Жемчужный. — Но мы не дилетанты.

Он нахально объединил меня и себя в одно целое и выступал от нашего общего имени. Я тем временем старательно, не глядя вниз, пыталась отыскать его ногу и придавить ее слегка. Что за человек Ставридов, еще неизвестно, и хамить раньше времени было ему опасно. Но, к сожалению, ступни Жемчужного я не нашла, и он уже вовсю вступил в полемику со следователем.

— Погиб мой брат, уважаемый Иннокентий Вениаминович. Как вы ищете преступников, мне хорошо известно, и потому я не хочу, чтобы убийца остался безнаказанным. Мы найдем его и, я клятвенно заверяю вас, сдадим правосудию. Вершить самосуд мы не станем. Правда, Женя?

Он призывал меня в сообщники. Ничего не поделаешь. Надо спасать положение. Не могу же я все время отмалчиваться, в то время как роль первой скрипки в предстоящем расследовании уготована именно мне.

— Это верно, — произнесла я. — Мы не желаем никому зла, Иннокентий Вениаминович, и не собираемся путаться под ногами у следствия. Напротив, чем можем, тем поможем.

— Документы у вас есть? — сухо осведомился Ставридов в ответ на мою тираду.

— Да.

— Можно взглянуть?

При этом он требовательно выставил вперед свою огромную лопатообразную лапищу. Если такой рукой схватить преступника за горло, мало тому не покажется. А то и вовсе богу душу отдаст.

Я вышла в коридор, где висела моя сумочка, и вскоре вернулась с паспортом и удостоверением.

— И ваши, пожалуйста, — попросил Ставридов Жемчужного.

Пока тот рылся в карманах своей рубашки, следователь взял в руки то, что принесла я. Принялся изучать. Сверил с моим лицом фотографию в паспорте, пролистал документ до конца, убедился в том, что прописка имеется. Не воронежская, правда, но его и эта удовлетворила. Ставридов положил паспорт на стол, раскрыл удостоверение. Внимательно вчитался.

— Бодигард? — переспросил он. — Это еще что за хреновина такая?