Детектор красивой лжи - Марина Серова Страница 19

Я заглянула к Арише и поинтересовалась:

— Дедуля, ты случайно нигде не пересекался с Александром Фомичом Перфиловым?

— Разве что у экрана телевизора, — пошутил мой прародитель. — Ты ведь главу районной администрации имеешь в виду?

— Его, — подтвердила я. — То есть он не игрок?

— Нет, — мотнул головой Ариша. — Я бы знал. А ты почему им интересуешься?

— Сынок его — отпетый негодяй. Я вот подумала, что яблоко от яблоньки недалеко падает…

— Бывает, — как-то безучастно произнес дедуля, продолжая листать какой-то журнальчик.

— Дедуля, может, ты поспрашиваешь насчет Перфилова у своих знакомых? — попросила я его.

Ариша ответил мне легким кивком головы. Это был какой-то дежурный жест. Я даже не была уверена, что он меня услышал. Так, отмахнулся, лишь бы я отстала. Такого прежде не наблюдалось! Обычно дедуля не только живо интересовался подробностями моих мстительных операций, но и сам принимал в них активное участие. Сейчас же ему было абсолютно все равно, чем я занимаюсь. Его даже не задел тот факт, что я собираюсь замахнуться на сына главы районной администрации. У Ариши явно что-то свое было на уме. Он вернулся вчера таким отстраненным после игры в преферанс… И пока что в его настроении ничего не изменилось.

Я зашла к себе и позвонила Крючкову. Уж он-то определенно должен был знать какие-нибудь подробности из жизни госпожи Ивановой! Все-таки она — главная адвокатесса Горовска.

— Алло! — ответил мой институтский приятель.

— Женя, привет! Мы можем сегодня с тобой встретиться?

— Полина, что я слышу? Неужели ты соскучилась? — У Крючкова явно было игривое настроение.

— Считай, что так.

— Понял. Вечерком к тебе заеду. — Женька с готовностью отозвался на мою просьбу.

Поболтав с ним, я решила нанести визит нашей соседке, Александре Ромашкиной. Когда-то она была известной в нашем городе пианисткой, но болезнь приковала ее к инвалидному креслу. Она перестала выступать с концертами, но пульс на музыкальном ритме нашего города держала, общаясь со своими бывшими коллегами.

* * *

В дом меня впустила домработница Ромашкиных и проводила в покои своей хозяйки.

Александра Владимировна дремала в инвалидном кресле под тихую классическую музыку, лившуюся из музыкального центра.

— К вам гости. — Валентина тихонько коснулась ее плеча.

— Что? Кто? — встрепенулась Ромашкина и, увидев меня, приветливо улыбнулась: — А, Полиночка! Рада тебя видеть. Валюша, завари нам, пожалуйста, чайку!

— Хорошо. — Домработница учтиво поклонилась и вышла из спальни.

— Присаживайся, моя милая! — Ромашкина указала мне рукой на кресло, стоявшее в углу ее просторной спальни. — Что нового в городе?

— Все по-старому, разве что у нас запустили музыкальный проект «Кузница звезд», наподобие тех, что идут на центральных каналах, — решила я сразу же направить разговор в нужное русло.

— Как же, как же, — замотала головой тетя Шура, — видела. И, надо сказать, осталась очень недовольна оценками жюри! Оно проглядело очень талантливую девочку, Олесю Лапшину. У нее уникальнейший голос, просто уникальнейший! Я давно не слышала такого чистейшего меццо-сопрано. И надо же — все члены жюри единогласно поставили ей самый низкий балл! Да, она немного сфальшивила в самом начале, но это от волнения. Некоторые конкурсанты вообще не могли взять ни одной чистой ноты.

— Мануйлов, например, — вставила я.

— Мануйлов? — Ромашкина задумалась. — Не припоминаю такого исполнителя.

— Данила Мануйлов вчера пел песню из репертуара Газманова.

— А, этот? — пианистка пренебрежительно скривилась, сообразив, о ком идет речь. — Я бы его вообще к конкурсу не допустила. Серость! Абсолютная серость! Никакой индивидуальности!

— Совершенно с вами согласна, — поддакнула я. — А вот жюри к нему почему-то благоволит.

— Я думаю, что это до поры до времени. В подобных конкурсах всегда есть балласт, от которого не жалко будет избавиться ближе к финалу. Я сама раньше частенько судила выступления молодых дарований, поэтому знаю, о чем говорю, — поделилась со мной своими соображениями пожилая пианистка. — Когда все выступают одинаково ровно, это немножечко скучно. Нужен контраст, чтобы зритель мог понять: этот достоин наивысшей похвалы, этому есть чему поучиться, а этот уже достиг своего потолка, и он, увы, не так уж высок.

— Александра Владимировна, боюсь, что с Мануйловым не тот случай. Его определенно тянут к финалу. А знаете почему?

— Почему? — проявила живой интерес Ромашкина.

— Его отчим — Денис Янклович. — Судя по тому, что в выражении лица моей собеседницы не произошло никаких изменений, она не поняла, кто это такой. Пришлось ей объяснить: — Денис Олегович — директор телеканала, на котором показывают «Кузницу звезд». Но это еще не самое главное: мать Данилы — руководитель пресс-службы горовской мэрии. Надеюсь, вы понимаете, какое влияние она имеет на все наши СМИ?

— Не понимаю, — мотнула аккуратно уложенной седой головой Ромашкина.

— Ради того, чтобы первыми получать наиболее полную и значимую информацию, все СМИ наверняка готовы ковром стелиться перед Скворцовой. Не исключено, что этот конкурс вообще был «под Данилу» и сделан. Чего ж удивляться, что члены жюри откровенно грешат субъективностью?

— Ты считаешь, что все они ангажированы?! — Моя собеседница застыла с сильно озадаченным лицом. — Нет, я поверить не могу, что Вениамин согласился участвовать в этой грязной игре. Я ведь знакома с ним лет тридцать! Мы не раз сидели с ним бок о бок за судейским столом. Он всегда был честным и неподкупным человеком.

— Некоторым людям свойственно с годами меняться, особенно если появляется какая-то зависимость — от чего-то или кого-то. Непоколебимость принципов исчезает, на первый план выходит холодный расчет, — заверила я Ромашкину.

— Неужели это про Вениамина Боровского? — покачала она головой. — Чем же его купили? Или запугали? Веня, Веня… неужели и ты стал с годами приспособленцем?

— Александра Владимировна, — на пороге появилась прислуга, — чай готов.

— Спасибо, Валюша! — Ромашкина кивнула, домработница поклонилась и вышла из комнаты. — Полиночка, ты отвезешь меня в гостиную?

— Конечно. — Я встала, подошла к инвалидному креслу и покатила Ромашкину в соседнюю комнату, где был накрыт стол.

— Полина, как хорошо, что ты мне раскрыла глаза, — заговорила тетя Шура, сделав несколько глотков чая с бергамотом. — Я даже представить себе не могла, что творится на «Кузнице звезд»! Теперь я начинаю понимать, почему жюри на самом же начальном этапе перекрыло дорогу Олесе Лапшиной. В ее визитной карточке было сказано, что она воспитывалась в детском доме.

— Ясно, за ней никто не стоит, вот ее и выбросили из проекта! И никому нет дела до того, что у этой девочки уникальный голос, — резюмировала я.