Преступление без наказания - Светлана Алешина Страница 19

Сев в ванну, я с тоской посмотрела на душ и поняла, что от теплого я усну снова и прямо здесь, а от холодного замерзну и превращусь в сосульку. Причем тоже прямо здесь Обдумав варианты, я немного поуговаривала себя, открыла рот, чтобы заорать при появлении избытка чувств, и открыла холодный кран сильным и решительным рывком.

Холодно стало мне на самом деле, но ненадолго.

Уже через несколько минут я с удивлением обнаружила, что в принципе и холодная вода не мешает дремать, если очень этого захотеть.

Осознав это открытие, я сменила холодную воду на теплую, а потом выбралась из ванной в активную жизнь, чего мне не хотелось, но деваться было некуда.

Виктор уже хозяйничал в кухне, и я, еще не выходя из ванной, поспорила сама с собою, что на завтрак у нас будет яичница. Разумеется, я не ошиблась.

Виктор — потрясающе консервативен в приготовлении пищи. Кроме двух видов бутербродов и одного вида яичницы, кажется, он больше ничего и готовить не умеет. И что самое обидное, — не собирается учиться.

Грустно позавтракав, я начала собираться, предварительно отключив телефон. Мне не хотелось, чтобы меня торопили, и так проблем набралось выше крыши: сумку-то я потеряла.

Конечно, свет не сошелся клином на тех двух губнушках, что остались в ней, но вот с тушью оказалась самая настоящая проблема. Точнее, проблема была с ее отсутствием: одна осталась в сумке, а второй у меня просто не было.

Перерыв всю квартиру в безнадежных поисках, я уже собралась послать Виктора в магазин за тушью, но и тут мне повезло. Я нашла антиквариат. Сказать что? «Плевательницу»!

Я имею в виду тушь, тушь, ту самую, которую…

Ну, вспомнили? Вот-вот, производства города Ленинграда!

На самом дне самого дальнего угла огромного платяного шкафа валялась запыленная коробочка с этой гадостью, которую, как я думала, уже никогда и нигде не увижу. Обнаружив этот недостойный памятник прошедших эпох, я села на пол перед шкафом и почти с археологическим волнением принялась теребить в руках этот предмет, вспоминая, когда же в последний раз я ее видела и как она попала в шкаф. Если я правильно помнила, то с этой походно-полевой тушью я приехала еще из Карасева, да и тогда она у меня лежала на всякий пожарный случай в запасе.

Похоже, пожарный случай наступил.

Наведя кое-как красоту, точнее, не кое-как, а с грехом пополам, кое-как у меня не получается, я была готова к выезду в люди. Так как я уже проснулась вроде окончательно, то получался именно выезд, а не вынос, как могло бы произойти еще полчаса назад.

До редакции мы добрались без происшествий, что меня даже порадовало: никаких новых фокусов от жизни моя бедная психика, наверное, уже бы не потянула. Съехала бы.

В редакции уже нас ждали взъерошенный больше обычного Сергей Иванович и перепуганный Ромка.

— Ольга Юрьевна! — Кряжимский вскочил со стула мне навстречу и буквально затанцевал на месте от волнения. — Звонили из милиции и сказали, что в последний раз! Если мы, точнее вы втроем, к ним не приедете, то они приедут сами с ордером!

С ордером, Ольга Юрьевна!

Я только открыла рот, чтобы успокоить нашего добрейшего Сергея Ивановича и предупредить, что мы уже выезжаем, как отвлеклась на следующего персонажа в редакции. Не на Ромку, нет! Ромка, вовсю пользуясь нестандартной ситуацией, гонял на компьютере свою любимую игрушку, побеждая вражескую армию лихой атакой ручных динозавров. Я не стала ему ничего говорить. Лень было с такого вялого утра изображать из себя ретивую начальницу, тем более что в редакции оказался Фима — Ну наконец-то я вас дождался, девушка! — распахнув дверь моего кабинета, Фима выглянул наружу и могозначительно покосился на настенные часы. — Я уже было всерьез начал подумывать, что вы пустились в бега, хотя сам и убеждал этих неверующих в порядочность ментов, что редактор «Свидетеля» — сама законопослушность!

— Спасибо, Фима, — пробормотала я, направляясь к нему.

— Пожалуйста, не стоит! А счет пришлю потом, — улыбнулся Фима. — Я, между прочим, не только врал им, но и тоже ждал тебя и волновался! — Фима мгновенно убрал улыбку с лица и, выйдя мне навстречу, рявкнул:

— И объясни мне, какого черта ты потащилась к этому дому? Ромка рассказал мне о вашей эпопее.

У меня чуть аппетит не пропал Я же просил тебя ехать домой? Я спрашиваю: просил?

— Ну, просил, — тихо сказала я, подходя к нему. — Наклонись, я тебя в щечку чмокну, сил нет тянуться, честное слово.

— Если будешь так себя вести, — провозгласил Фима, — то в один прекрасный день ты меня чмокнешь в лобик, и это будет в последний раз! — Он изобразил на своем лице непреклонную неподкупность, но щеку подставил.

Мужчины корыстны, я всегда это знала. — Пришлось поцеловать.

Пройдя мимо Фимы в кабинет, я поплелась к своему столу, но Фима не купился на такую мелкую взятку и, пройдя за мной следом, как попугай повторил:

— Зачем ты туда поехала?

— Мне на пожар интересно было посмотреть! — буркнула я, усаживаясь в кресло и думая, зачем же я это делаю, мне в РОВД ехать нужно, а не рассиживаться здесь.

— Скажите пожалуйста, какая романтическая девушка! — съехидничал Фима. — Словно из романа Тургенева выпрыгнула в нашу грустную юдоль! Я не о пожаре спрашиваю, он, кстати, потом уже случился… — Фима замолк на полуфразе и, прищурившись, взглянул на меня. — Секундочку, мадам!..

— Между прочим, мадемуазель, — тяжко вздохнула я и страдальчески заломила брови, надеясь на жалость человеческую.

— Не суть, — равнодушно отмел Фима мои претензии и надежды, — секундочку! При чем здесь пожар? Если я правильно понял, пожар произошел потом, уже после того, как вы там появились!

— Ну и что? — сказала я. — У меня все перепуталось в голове, дай сообразить, о чем идет речь! — Я на самом деле слабовато соображала, и сейчас мне требовалась, наверное, пара чашек чернейшего кофе, чтобы привести в порядок и мысли, и чувства.

Нажав кнопку селектора, я попросила Ромку заварить кофе. Хватит ему в самом деле игрищами заниматься в рабочее время на рабочем месте, пусть займется настоящим делом!

Фима вынул из кармана сигареты, закурил, пододвинул к себе пепельницу и ткнул в мою сторону сигаретой.

— Я уже понял! — сказал он. — Ты сама себя выдала, хотя я и подозревал что-то подобное!

— Ты о чем? — спросила я, не понимая его умозаключений. Что я выдала? Кому я выдала? Опять он разводит демагогию на ровном месте.

— Ты сказала, что хотела посмотреть на пожар!

Эти слова означают только одно: Ромка сказал мне, что ты уходила примерно на полчаса из этой гаишной берлоги, а вернулась вся перепачканная! На самом деле ты ходила туда еще раз!

— Ну и ходила, ну и что? — слабо возмутилась я. — А все равно ничего интересного там не обнаружила!