Ментовская крыша - Алексей Макеев Страница 19

Он тяжело вздохнул. Это была, конечно, не размолвка, но все-таки что-то слегка похожее на размолвку. Прежде Мария ни разу не касалась профессии Гурова даже в шутку. Конечно, обещание получить порцию кислоты в лицо никого не может вдохновить, а для актрисы это вообще катастрофа, но все-таки Мария могла бы быть и более сдержанной. Гуров не помнил уже, родился ли он сыщиком, зато точно знал, что умрет только сыщиком. Наверное, это и было то, что люди называют призванием.

Гуров решил не придавать значения этому маленькому недоразумению. Главное, что с Марией все было в порядке. Волнение, конечно, никуда не исчезло – логические доводы плохо действуют в таких случаях. Но пока все шло так, как и ожидал Гуров. Из своего опыта он знал, что угроза и исполнение угрозы – явления разного порядка и далеко не всегда они совпадают. И кроме того, всякая палка о двух концах. Тот, кто угрожает, прекрасно понимает это. Преимущество до тех пор на его стороне, пока угроза не приведена в исполнение. Но лишь только это случится, у противника будут развязаны руки, и он, оскорбленный и не имеющий выбора, станет необыкновенно опасен. Вряд ли кому-то хочется по-настоящему связываться с Гуровым.

Но теория теорией, а, вернувшись в главк, Гуров первым делом позвонил в театр. Телефон, как назло, не отвечал, и к тому же Гурова почти сразу вызвали к генералу. Собственно говоря, вызывали их обоих, но Крячко еще не было на месте, и Гурову пришлось идти на ковер одному.

Генерал Орлов был не в духе. В отутюженном мундире, строгий и прямой, как палка, Орлов расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, и это означало, что генерал чем-то очень серьезно озабочен. С Гуровым он поздоровался официально, без улыбки и даже не предложил садиться. Так они и разговаривали – на ногах, стоя друг против друга едва ли не по стойке «смирно».

– Ну что, как дела, полковник? – хмуро сказал Орлов, разглядывая Гурова с головы до ног. – Может быть, посвятишь? Или генерал существует только для того, чтобы прикрывать ваши художества широкой спиной?

– Не понял, Петр! – сказал Гуров. – Что случилось? Все идет по плану. Я как раз собирался предложить тебе одну идею…

– Я тоже хочу предложить тебе одну идею, – сказал Орлов. – Не забывать, что существует руководитель следственной бригады – в данном случае Балуев Сергей Михайлович. Слышал про такого? Ну, слава богу! А то он уже начал в этом сомневаться.

– Что-то быстро, – заметил Гуров.

Генерал уничтожающе фыркнул и ожег Гурова взглядом.

– Не строй из себя дурачка! – сказал он. – Балуева каждый день теребят сверху – наметились ли сдвиги, появилась ли версия, круг подозреваемых… Министр и со мной разговор начинает с того же самого. Один ты спокоен и безмятежен, как младенец. Шукаешь что-то там себе помаленьку, чтобы в конце огорошить всех своей проницательностью… Шерлок Холмс, понимаешь! А мы, между прочим, должны командой работать, командой! Дело на особом контроле, в высоких кабинетах хай стоит, а над тобой не каплет! Почему Балуев второй день тебя ни увидеть, ни услышать не может? Есть у тебя разумные объяснения этому феномену? И где твой Крячко, кстати? Я, кажется, вас двоих вызывал? Совсем распустились!

– Зря ты, Петр, горячишься, – спокойно ответил Гуров. – Крячко делом занят. Тем самым, которое на особом контроле. И я стараюсь не отставать. И насчет спокойствия ты загнул. Спокойствия нет и в помине. Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь, что Марии уже дважды угрожали с тех пор, как меня подключили к этому делу? Обещали кислотой в лицо плеснуть. А ты – спокойствие!

Генерал изменился в лице и, подскочив к Гурову, крепко схватил его за плечи.

– Да ты что?! – выдохнул он. – Марии? Да ты серьезно говоришь, что ли?

– Не тянет что-то на шутки, – сказал Гуров. – И командой работать тоже не хочется. Понимаешь, в чем дело – о моем назначении кто-то знал с самого начала. Первое предупреждение мы получили, едва выйдя от следователя. То есть в нашей системе точно есть человек, который в курсе всех событий и сливает информацию преступникам. Без помощи людей в погонах никто из посторонних про нас с Крячко знать не мог. А кто этот человек в погонах? В главке он, в министерстве, в прокуратуре? Нет ответа. И что прикажешь делать? Поднимать бучу, чтобы они на дно залегли? Нет уж, будем действовать потихоньку, оглядываясь на каждом шагу, а Балуев пока потерпит. А уж в высоких кабинетах – тем более.

– Там терпеть не любят, – сердито возразил Орлов.

– А твоя широкая спина на что? – парировал Гуров. – Придется изыскать возможность, Петр! Если с Марией что-то случится, ты ведь себе этого первый не простишь…

– Да Марию на время следствия под особый надзор надо! – горячо воскликнул Орлов. – Сменить квартиру, поставить охрану…

– А она пошлет тебя подальше, – спокойно сказал Гуров. – А то ты не знаешь, какой у Марии характер. Об изоляции она и слышать не хочет. У нее театр, у нее на носу гастроли, и, хотя она жутко боится, принципами поступаться не желает ни на йоту. Вот что хочешь с ней, то и делай! Но пока она, я считаю, в относительной безопасности. Вот как только мы этим подонкам на хвост наступим, тогда они зашевелятся. Но до этого пока далеко. Я не знаю, что произошло. В группе Вишневецкого некоторые упирают на бытовую подоплеку – якобы у Вишневецкого была женщина, и ревнивый муж расправился с обидчиком. Но эта версия вызывает у меня большие сомнения. И очень большие сомнения вызывает у меня фирма «Индиго», по которой Вишневецкий работал. Надо покопаться в прошлом этой фирмы, да и в настоящем тоже не помешает. Хорошо бы поставить телефоны на прослушку и организовать наблюдение кое за кем. Что-то они недоговаривают!

– Это будет не так-то просто, – сказал Орлов. – И уж во всяком случае, без прокуратуры такие вещи не проходят. Надо тебе, Лева, с Балуевым…

– Я против Балуева ничего не имею, – быстро сказал Гуров. – Но я не уверен, что кто-то не заглядывает блудливым оком в его бумаги и не приставляет ухо к его замочной скважине. Не забывай – как только мерзавцы поймут, что мы у цели, как тут же решатся на крайние меры. У них просто не будет другого выхода. Если они меня не остановят, я их достану. – Он замолчал, а потом мрачно прибавил: – Я их достану, даже если они меня остановят. Просто у них может не хватить на это воображения, и вот этого я боюсь больше всего.

Генерал Орлов на минуту задумался, а потом расстегнул китель и слегка ослабил узел галстука, словно вдруг почувствовал, как душно в комнате.

– Ну-ка, присядь! – сказал он совсем другим тоном и первым подал пример, усевшись за свой необъятный стол. – Давай разложим все по полочкам. Убили опера Вишневецкого. Он вел дело по фирме «Индиго». Насколько я помню, там стреляли в какого-то… м-м…

– В Елисеева, – подсказал Гуров.

– Вот именно. А у тебя насчет этой фирмы сомнения. А в группе считают, что Вишневецкого убили из-за бабы. Тогда получается, что твои сомнения гроша ломаного не стоят, потому что фирмой занимался не ты, а как раз группа Вишневецкого…

– Которая тоже вызывает у меня сомнения, – вмешался Гуров. – Ну, не вся, конечно, а вот Трегубов меня, если честно, смущает, и Шнейдер тоже.