Последнее дело Пуаро - Агата Кристи Страница 19

Голос её затих. Глубокая и сильная печаль охватила меня. Какэто верно! Ведь мы тоже своего рода коллекция стареющих людей. Седые головы,седые сердца, седые мечты. Взять хотя бы меня — одинокий, печальный человек,или женщину рядом со мной — тоже разочарованное создание, или же доктораФрэнклина — с его разбитыми амбициями, его жену — жертву болезни, илиспокойного маленького прихрамывающего Нортона, наблюдающего за птицами. ДажеПуаро, когда-то блистающий Пуаро, теперь уже полный инвалид.

Как всё выглядело иначе в былые годы — в те дни, когда явпервые оказался в Стайлзе! Эта мысль пронзила меня насквозь, и восклицаниеболи и сожаления сорвалось с моих уст.

— Что случилось? — быстро осведомилась моя собеседница.

— Ничего. Меня просто поразил контраст между тем, что было ичто стало. Я ведь был здесь, как вы знаете, много лет назад, в годы моейюности.

— Понимаю. Тогда здесь, наверное, все были счастливы? Ведьтак?

Странно! Порой воспоминания проходят перед нашими глазами,как в каком-то калейдоскопе. И именно это случилось со мной сейчас: яркаявереница воспоминаний, событий.

Я сожалел о прошедшем, но даже в те далёкие времена никто небыл счастлив в Стайлзе. Я вспомнил Джона, своего друга, и его жену, которыеедва сводили концы с концами, Лоренса Кавендиша, постоянно пребывавшего вмеланхолии, Кинсию, увядшую из-за своего зависимого положения, Инглторпа,женившегося ради денег на богатой, но нелюбимой женщине. Нет, никто из них небыл счастлив. Прошло много лет, но Стайлз по-прежнему приносит несчастье!

— Вас, наверное, раздражают мои сантименты, — сказал я,обратившись к мисс Коул. — Но это всегда был несчастный дом, он и сейчас такой.

— Нет, нет! Ваша дочь…

— Джудит несчастна, — сказал я очень определённо. — Да,Джудит несчастна. Пожалуй, только Бонд Каррингтон, — заметил я далее, —несмотря на жалобы на своё одиночество, доволен жизнью. Да, он очень еюдоволен.

— О да, — резко ответила мисс Коул, — но сэр Уильям не такойкак мы, он отличается от нас. Он из другого мира, мира успеха и независимости.Ему повезло в жизни, и он знает об этом. Он из другого разряда, разряданеприрученных.

Меня удивило выбранное ею слово. Я повернулся и уставился нанеё.

— Почему вы выразились именно так? — спросил я её.

— Потому, — произнесла она неожиданно резко, — что это так.Во всяком случае в отношении меня. Я из прирученных.

— Понятно. Вы очень несчастны, — тихо заметил я.

— Вы же абсолютно не знаете, кто я!?

— Э… Я знаю ваше имя…

— Это не моё имя, то есть я хочу сказать, что это имя моейматери. Я взяла его после…

— После?

— Моё настоящее имя — Литчфилд.

В течение нескольких минут я не мог уловить сказанного, ноимя мне показалось необычайно знакомым. Затем я вспомнил.

— Мэтью Литчфилд. Она кивнула головой.

— Я вижу, вы знаете всю эту историю. Мой отец был инвалидоми необычайным тираном. Он не давал нам с сестрами вести нормальный образ жизни,приглашать домой друзей. У нас не было своих денег. Мы жили как в тюрьме. И затеммоя сестра…

Она замолчала.

— Пожалуйста, не надо продолжать. Это слишком неприятно длявас. Я всё знаю об этом. Не надо рассказывать.

— Нет, вы не знаете. Вы не можете об этом знать. Мэгги. Этоневероятно! Я знаю, она пошла в полицию, она сама отдалась в руки правосудия,во всем призналась. И всё же я не могу поверить в это! Я чувствую, что это неправда, что всё было не так, как она сказала.

— Вы хотите сказать, — в нерешительности произнёс я, — чтовсё было не так?

— Нет, нет, — она резко прервала меня. — Не это. Не Мэгги!Это не похоже на неё. Это была не Мэгги!

Слова сочувствия готовы были сорваться с моих уст, но ясдержался. Ещё не пришло время, когда я смогу сказать:

— Да, вы правы. Это была не Мэгги…